— Вы должны перебраться из Грузии в Москву и жить здесь. Вы москвичка, вам нечего делать на таких задворках, как Грузия. Все ваши друзья здесь.
Ей вдруг почудилось, что она сидит перед Ольгиванной Райт и просит отпустить ее из «Талиесина». Ольгиванна не только не хочет отпускать ее, но и намерена наказать за дерзость. Слушая собеседника, Светлана понимала, что ей огласили официальное решение властей. Она молчала, хотя внутри у нее все кипело.
Наконец она резко сказала, что и дальше будет добиваться разрешения покинуть СССР. Мужчина не удостоил ее ответом. Светлана представила его со свиной головой на плечах, как у тех фигур, которые она видела больше двадцати лет назад в храме Святого Николая. Улыбнулась про себя — и усмирила гнев.
Служебная машина отвезла Светлану на улицу Горького. Шофер сидел с каменным лицом и не сказал ни «здравствуйте», ни «до свидания». Дома Светлана приняла таблетку валиума и рассказала брату о посещении КГБ.
— Похоже, бедного Гришу и в самом деле используют, — подвела она итог.
— Конечно. И он на это согласен.
— А что ему остается, Вася? Все просматривается насквозь, за человеком следят, куда бы он ни пошел.
— Так мы здесь живем, Света, у всех на глазах. Что касается Григория, то КГБ поручил твоему первому мужу втереться к тебе в доверие и сообщать в комитет о каждом твоем шаге, даже не сомневайся…
Еще в Грузии она так страшно тосковала по рождественским праздникам, радующим ее в США и Англии, что не только поставила дома елку и пригласила на обед 25 декабря Ольгиных подружек, но и разослала поздравления всем знакомым за границей и указала на конвертах свой тбилисский адрес, чтобы ей тоже могли писать. И вот в Москву с большим опозданием стали приходить ответы на ее послания. Среди прочих там оказалось письмо, вызвавшее ее особый интерес. Оно было от американского консула в Москве, который, не зная ее московского адреса, раздобыл грузинский — через Светланиного адвоката Алана Шварца.
В письме консул подтверждал, что если она и Ольга официально и публично не откажутся от американского гражданства, то обе по-прежнему будут считаться гражданками США.
Светлана решила действовать. Она знала, что американское посольство в Москве надежно охраняется советской милицией. Но так как положение было практически безвыходным, то Светлана надумала все же известить американцев о своем желании вернуться в Америку.
И вот однажды утром они с Ольгой, выйдя из метро, двинулись по широкому Садовому кольцу, полному шумных легковых и грузовых машин. Был морозный солнечный день, и Светлана, которая в последнее время от переживаний заметно поправилась, чувствовала, как сильно колотится у нее сердце.
— Ах, только бы мне удалось исправить ужасную ошибку, которую я совершила, когда вернулась в Россию, мышка моя, — твердила она скорее себе, чем дочери.
Ольга молчала.
— Поглядывай вокруг, золотце, вдруг увидишь какого-нибудь американца. Он может оказаться посольским чиновником. Если нам повезет, мы сможем пройти с ним за ворота!
— Может, у американцев есть на воротах телекамеры? Одна девочка в школе рассказывала, что русские иногда приходят к американскому посольству, чтобы пожаловаться и попросить о чем-нибудь.
Светлана прекрасно знала о слепой вере многих русских в то, что американцы сделают для них все возможное. Она горько улыбнулась:
— Их все равно не пустят внутрь. Возле ворот они сразу попадают в объятия советской тайной полиции.
Обе замолчали. До посольства было уже рукой подать. Они подошли к главному входу — и их тут же обступило несколько советских агентов в штатском.
Светлана взглянула на девочку: вид у той был беспомощный. Она никогда не видела ничего подобного, разве что в кино. Мать и дочь отвели в какую-то деревянную времянку, стоявшую неподалеку. Ее явно возвели тут для того, чтобы допрашивать лиц, пытающихся попасть в американское посольство.
— Что вы здесь делаете? — обратился к Светлане один из переодетых милиционеров.
— Мы американские гражданки! — ответила она на своем чисто московском русском.
Милиционер изумленно поднял брови. Светлана продолжала:
— Нам нужно поговорить с американским консулом. Мы получили от него письмо, где он пишет, что хочет с нами встретиться.
Милиционер взял письмо так, как если бы это была бомба. Быстро просмотрев его, он вышел наружу. Молча. Мать с дочерью, прижавшись друг к другу, ждали его в будке, где было холодно. Ольга выглядела подавленной; Светлана утешала ее, уверяя, что все будет хорошо, хотя сама в это уже не верила.