Ты, наверное, подумал: зачем я это говорю? А затем, что меня это тронуло. Тронуло до глубины души. Видеть, как кто-то садится рядом с тобой и беседует непринуждённо о твоём самочувствии; чувствовать нежное прикосновение рук женщины, способной подарить хорошее настроение; ждать с нетерпением в дверях кого-угодно, зная о предстоящем разнообразии дня – это неописуемое явление. А теперь представь: лежишь месяц на больничной койке и смотришь на счастливые лица людей. Смотришь и надеешься, что к тебе обязательно придут. Пусть даже самый незначительный человек, с которым пару раз да разговаривал. Но проходит середина чёртового месяца, а никто не приходит. Ни деловые партнёры, ни знакомые, ни даже родители. Никто! И внезапно в голове звучит голос, чей обвинительный тон спрашивает прямо: а кто у тебя есть? Ответа, разумеется, нет.
После выписки из больницы я занялся вопросом страховки автомобиля. Деньги смог получить, а внедорожник, увы, ремонту не подлежал. Потом разобрался с деловыми обязательствами и той горой работы, выросшей за время моего отсутствия. И только потом я взялся за себя, пытаясь вернуть прежний образ жизни. Я посещал элитное заведение «Шик», но оно мне показалось скучным, раздутым и во всех смыслах грязным. Больше туда моя нога не вступала. Потом встречался со знакомыми, дабы скоротать время за беседами о чём угодно. Но разговоры длились недолго. Я не мог выносить чванства, глупости, напыщенности и бездушия из уст людей, считавших себя высшим слоем общества. Я просто разворачивался спиной и, уходя, награждал крепкими словцами из словарного багажа. И даже моя квартира со всеми удобствами, хорошей мебелью и видом на Москву – стала для меня куском холодного бетона, жить в котором равносильно тюремному заключению.
Шагая по многолюдным местам и обращая внимание на прохожих, очень поздно понял для себя: я был совершенно один. Один. Не за кого держаться и нет держащихся за меня. Не для кого жить до конца и нет тех, кто бы встретил со мной конец. Я был заблудшей душой, тенью, гуляющей мимо людей. И пока одни гуляли с друзьями, другие проводили дни семьями, а третьи становились парами – я шёл между ними один. Один. Никому не нужный.
А потом, по чистой случайности, узнал о сеансах мадам Кирхоф. Бывшие знакомые расхваливали её. Говорили, что творит чудеса и видит будущее. Долго думал, а стоит ли обращаться к ней? Чудес же ведь не бывает. Жизнью правит суровая реальность, чьи законы одинаковы для всех. Или всё-таки нет? Или есть ещё шанс обыграть судьбу по-другому? В общем, я просто одел пальто, закрыл квартиру и сел в такси. Приехав на место, я поднялся до нужного этажа, где меня встретила мадам Кирхоф.
***
– Да, Натан, – начал говорить Лев. – Тяжело тебе пришлось. Понимаю. Иногда просветление приходит с опозданием.
– Всё верно, – уставшим голосом согласился Натан и выпил чашку чая.
– Но я скажу тебе одну вещь, которая и поразит, и удивит одновременно.
– Какую же?
– Хорошо, что оно произошло. Правда. Лучше поздно, чем никогда.
– Почему ты так думаешь?
– Отвечаю: если бы то, о чём ты рассказал, и дальше занимало место в настоящем, то последствия в будущем оказались бы гораздо серьёзнее. Можно сказать, что ты легко отделался. А самое главное – избавился от «розовых очков». Теперь ты видишь мир таким, каким и должен видеть.
– Есть правда в твоих словах.
– Хочешь ещё доказательств? Одно из них сидит перед тобой. Ты впервые встретил товарища, который не раз протягивал руку помощи. Товарища, который не просто выслушал твою исповедь, но и в душе поддержал тебя. В конце концов, ты встретил того, кому ты не безразличен как человек. Конечно, ещё рано называть нас друзьями. Предстоит пройти испытание временем. Но это уже что-то на пути к переменам. Так что, Натан, жизнь потихоньку налаживается. Грустить тебе не придётся.