– И с людьми интересными общаешься.
– Истина! – произнес Натан, после чего они засмеялись.
Потом наступила тишина. Оба товарища смотрели друг на друга, задумавшись над вышесказанным. Молчание прервал Делецкий:
– Знаешь, о чём я сейчас думал?
– О чём? – спросил Благоев.
– О событиях вчерашнего дня. Столько всего приключилось: знакомство на станции, поход в кофейню, бегство от чокнутых феминисток, рандеву с погоней. И всё из-за кофейной гущи, в которой что-то увидела гадалка. Разве не удивительно?
– Я ж говорю: такое и Голливуд не снимал.
– Да что там Голливуд… Абсурд, воплощённый в реальность.
– А ещё эти 2 слова. Они тоже сыграли роль в наших приключениях.
– Да, точно. Всего 2 слова: «девушка» и «роза». Потом я получил путёвку в Пятигорск и так оказался здесь.
– А «Розу» ты воспринял, как имя.
– Так совпало, что с таким именем всего три девушки в Пятигорске живут.
– Удивительно.
– И не говори. Я думал и над другими вариантами. Например, что это девушка из цветочного магазина. Или хозяйка татуировки на видной части тела.
– Или какая-нибудь вещь.
В разговоре снова наступила тишина. Больной замер на месте и не дышал. Глаза выпучились, кожа побледнела, а затем он спросил:
– В смысле вещь?
– В прямом. Что женщины носят: брошь, кольцо, медальон. Да даже обыкновенная заколка в виде розы подойдёт.
– Заколка. – тихо прошептал больной, а потом снова, но уже более громко повторил:
– Камнепад мне на голову – ты прав! ЗАКОЛКА!
Как Лазарь из Библии, Делецкий поднялся с кровати, вытащил катетер из руки и, посмотрев на товарища, взволнованным голосом сказал:
– Рубашку мне. Быстро!
– Какая рубашка? – спросил таксист.
Обыкновенная. Белого цвета. Производства во Владикавказе.
– А зачем?
– Чтобы не смущать пациенток красотой своего тела, – сказал Делецкий и принялся застёгивать пуговицы.
– Объясни, что происходит? – поинтересовался Благоев.
– Что происходит? Озарение с большим опозданием – вот что происходит! Я собираюсь выйти в коридор и поговорить со своей судьбой. Да, именно с судьбой, у которой заколка на голове, и которая лечила меня несколько часов назад. И да, можешь не сомневаться в моей адекватности.
В случае чего легко вернёшь обратно в палату. Даже брыкаться не стану. Ты согласен, Лев?
– Да, – ответил Благоев.
– Благодарю за согласие, – сказал Делецкий.
Одевшись поприличнее, современный аналог Лазаря развернулся ко входной двери и голосом участника парада скомандовал:
– За мной! Судьба не за горами!
И синхронным шагом герои покинули палату.
В коридоре больницы было относительно свободно. Граждане пожилого возраста смиренно сидели на скамейках, ожидая приглашения в кабинеты докторов. Граждане чуть помоложе оккупировали окна приёмной, задавая вопросы и, как это часто бывало, споря с администраторами.
Генеральской походкой авантюрист москвич подошёл к первой попавшейся в коридоре медсестре. Вежливо извиняясь, он развернул её затылком к себе, осмотрел как следует и, отпустив плечи, недовольно произнёс:
– Нет. Не она.
Он подошёл ко второй медсестре, провернул те же действия и снова был недоволен. Идущий позади порядочный таксист молча наблюдал за действиями своего товарища.
Осмотрев пятый по счёту затылок, Делецкий прошёл дальше по коридору и увидел стоявшую у окна приёмной очередь. Он, словно атомный ледокол, нагло растолкал её, отпуская шаблонные извинения:
– Извините. Пропустите. Пардон, мадмуазель. Виноват, но так надо.
Ошеломлённые выходкой посетители не остались в стороне:
– Какая дерзость! – сказала девушка в очках и синей куртке.
– Что за народ пошёл?! Безобразие! – добавила шатенка бальзаковского возраста.
– Вот сволочь! – рявкнул толстяк с лысеющей головой.
– Чтоб тебя «гемохгой» замучил! – картавила бабуля в конце очереди.
Оказавшись лицом к лицу с администратором, Делецкий сказал:
– Девушка, мне срочно нужна ваша помощь.
– Я вас слушаю, – ответила она.
– Вы хорошо знаете коллег по цеху?
– Не поняла вопрос.
– Вы знаете медсестёр этой больницы?
– Конкретно?
– Девушку с красной заколкой и соломенным цветом волос. Ой, как срочно она нужна.
Несколько секунд администратор молчала, пытаясь проанализировать услышанный запрос. Выражением лица она напоминала лектора института, выслушавшая бред некомпетентного студента: