Детлафф легко подхватил меня на руки и внёс в широкие ворота. От обилия предстоящей работы захватывало дух. Кривые деревья тянули узловатые лапы к заросшей подъездной дорожке, входные двери, некогда заколоченные, теперь были открыты, обнажая густой мрак недружелюбной утробы самого обиталища.
— Здесь неподалеку было гнездо гарпий, — беззаботно повествовал вампир, не замечая моего ужаса. — Я его тоже убрал, хотя птичек все же жаль.
— Как мы обустроим такое огромное поместье до зимы? Ведь она не за горами?
— К концу недели приедет Марта с женихом, — Эретайн аккуратно опустил меня на темный паркет холла, прямо перед огромным, потухшим очагом.
— О да… Теперь мы несомненно справимся, — обречённо вздохнула я, стараясь скрыть дрожь пробирающего до костей холодного озноба.
— Не волнуйся, уже завтра прибудут эльфы, низушки и краснолюды, которых я нанял заняться ремонтом.
— Собрал всякий сброд?
— Самых неприятных на вид бандитов, — нежно улыбнулся Детлафф отступая в сторону.
— Чтобы меньше внимания местных привлекать?
Он довольно кивнул и протянул руку, приглашая осмотреться. Я неуверенно подошла к камину, прямо возле решетки алела крупная лужа свежей крови, присыпанная пеплом в самом центре.
— Хозяйка дома сбросилась с тех перилл, — заметив мое недоумение, супруг указал на лестницу, уводящую вверх и уже частично обрушенную.
— Но кровь не засохла и даже не свернулась!
— Ведьмак считает, что теперь она легко смоется, когда моровой девы больше нет.
— Моровая дева? — час от часу не легче.
— Катриона, моя дорогая леди. Она стала причиной несчастий.
— Понятно. Как жаль…
Детлафф вновь выступил из мрака и медленно приблизился, положив широкую ладонь на холодную щеку.
— Не грусти, моя Лея. Я сделаю твою жизнь счастливой и безопасной. Обещаю.
Ответом ему стала только растерянная улыбка. Очень уж смутно мне представлялось счастье в антураже окружающего «уютного семейного гнездышка». Но ничего другого, кроме как смириться не оставалось.
Ночью пришлось вернуться на постоялый двор деревни у подножия, поскольку спать среди костей разновозрастных жертв моровой девы я отказалась сразу. Пьяный мужик норовил угостить Эретайна выпивкой, рассказать ему о жизни, а потом набить морду, но вампир молча терпел неприятное присутствие лишь изредка сверкая злым, кроваво-красным взором, когда собеседник уж слишком откровенно нарывался.
Мне удалось выяснить историю поместья у хозяйки харчевни. Оказалось, что едва успев жениться, юный граф был вынужден отбыть на очередную войну, оставив молодую супругу скучать в одиночестве. В его отсутствие началась эпидемия чумы и некогда прекрасная графиня заразилась. Когда болезнь приобрела масштабы безвыходности, крестьяне заколотили дом и погребли умирающую женщину в нем заживо. Вернувшийся с полей сражения супруг нашел лишь разлагающийся труп в холле у камина. От горя и злобы лорд спятил, стал жить затворником, а скоро в деревне начали пропадать молодые девушки. Когда крестьяне ворвались в старое поместье, выяснилось, что хозяин стал заниматься некромантией, в попытке воскресить возлюбленную жену. Его конечно убили и замуровали в стену, двери заколотили и с тех пор никто носа туда не совал.
История покрывала плечи неприятной дрожью, но решимость вампира обустроить фамильное гнездо на крутом обрыве никак не уменьшила. Уже следующим утром прибыла целая ватага разномастных отморозков, которые резво принялись за дело. Прах хозяев аккуратно собрали и перенесли в фамильный склеп с почестями упокоив, а зловонную лужу обработали и вытерли к вящему удовольствию всей честной компании.
Поскольку новоиспечённые работники собирались жить в усадьбе, пришлось в первую очередь отремонтировать флигель и завести в него провиант. Будучи частично осведомленной о природе хозяина дома, шумная компания вела себя скромно, вещи воровала в умеренном количестве и даже пыталась вежливо общаться, что вызывало невольную улыбку. Большинство предметов мебели и интерьера пришлось спалить в огромном костре, по причине негодности, что так же спровоцировала очередную крупную попойку с плясками вокруг оного костра.
Я стояла в тени, молча взирая на оранжевые сполохи, щедро сыплющие искры в прозрачное, осеннее небо. Сзади бесшумно приблизился Детлафф. Его крепкие руки легли на плечи и чувствительно сжали их, хриплый шепот прошелестел прямо над ухом, растекаясь сладким трепетом по коже.
— Они так искренне веселятся. Может стоит устроить новоселье?
Мне совсем не хотелось думать о других. Тем более сейчас. Ничего не притягивало сильнее, чем ощущение его безусловной близости, струящееся по коже. Такую необходимую и вместе с тем редкую в последнее время ласку, внезапно проявленную диким, суровым супругом, хотелось продлить хоть на вздох… А лучше навечно. Всегда так стоять, согреваясь в грубых руках самого могучего в мире монстра. Среди миллиона подспудных хлопот, постоянного холода и сырости неотремонтированного дома, тепло его рук было необходимо, как воздух, но супруг словно сторонился меня, стремясь ненавязчиво дистанцироваться, что лишало остатков самообладания.
— Пусть гуляют хоть всю ночь, а ты поцелуй меня… Так, как я хочу… Там, где хочу.
Эретайн усмехнулся и приник губами к нежной коже за ухом, заставляя дыхание сбиться, стать глубоким, прерывистым, взволнованным.
— Где коснуться тебя, моя хрупкая бабочка?
Узкие, холодные руки скользнули на его широкую ладонь, сомкнулись на длинных пальцах и потянули их по шее вниз. Я все сильнее задыхалась, ощущая уверенные ласки своего мужчины, своего вампира, своего зверя.
Когда крепкая рука легла на самый нижний край тугого корсажа, под тяжелым
шерстяным плащом, а мое тело уже нестерпимо ныло натянутым луком в желанных объятьях, ожидая долгожданных ласк, Детлафф аккуратно отстранился, не выпуская полностью, но давая понять, что не хочет продолжения. Слезы непонимания и разочарования подступили к глазам. Ощущая мое смятение, он утешительно коснулся губами виска. Так целуют расшалившегося ребенка или близкого родственника, но не женщину, близости с которой хоть немного желают. Я с усилием проглотила комок, подступивший к горлу и попыталась взять закипающее разочарование под контроль. Одобрительный вздох тут же сорвался с его губ, подтверждая, что именно подобного благоразумия от меня и ожидал Первородный супруг.
Что не так со мной? С ним? Почему нам нельзя даже за руки держаться больше двух мгновений? Ответ горел алым пламенем на задворках сознания, лишая способности к сопротивлению, вызывая оцепенение из которого не было выхода. Он разлюбил меня. Устал от своей игрушки и теперь жаждил свободы и облегчения. Как жить дальше с подобными выводами, представлялось весьма сложно, потому приходилось гнать от себя грустные мысли, задыхаясь отчаянием каждый раз, когда сильные руки супруга аккуратно отстраняли меня, возвращая личному пространству дистанцию.
Прошло ещё несколько недель, прежде чем дом приобрел признаки обитаемости. Под мелкими недочетами объявились крупные: в замурованных тайных ходах жили гули и экимы, с потолка капала грязная вода, а подвалы кишели крысами. К первому дню зимы появился усталый и измученный Регис, опоздавший к указанному в предварительном письме времени и тем самым вызвавший беспокойство.
— Господин Годфрой! Как же мы рады! — я бесцеремонно обняла его у самого порога, не скрывая облегчения. — Ты заставил нас всех поволноваться.
Вампир грустно улыбнулся, поглаживая меня по спине, и аккуратно отстранившись, крепко обнял Детлаффа, подошедшего вслед за супругой.
— Друзья мои, дела незаслуженно задержали в дороге, — он огляделся по сторонам и довольно улыбнулся. — У вас хорошо получается организовывать труд.
— Да они мастера Эретайна боятся, как огня, — рассмеялась я, и звон высокого голоса разлетелся по широкому пространству холла.
После праздничного ужина с лучшими винами Туссента, любезно присланными Винсентом совсем недавно, Регис уверенно заявил о желании занять подземелье, и никакие уговоры не могли на него подействовать, тем более там обнаружилась обширная алхимическая лаборатория.