— Чего это ты, милсдарь, злишься? Ну кровь и кровь, с кем не бывает? Интересно, а если сделать порез…
Эретайн обернулся. Его взгляд полыхал неприкрытой ненавистью, челюсти сжались до скрежета зубов, а черты лица стали чуть острее обычного. Похоже моего беззаботного веселья он совсем не разделял, но забытое чувство детской эйфории, что появляется, когда намеренно злишь огромную собаку, никак не хотело униматься.
— А если еще один? Убьешь? — показательно насмешливо произнесла я, поднимаясь с травы и отряхивая юбку. — Вам — вампирам тяжело, смотрю, даётся контроль над собой… Да и не только над собой.
Детлафф тихо зарычал, едва заметно оскалившись. Чуть алые глаза загорелись высокомерной злостью, движения выдавали раздражение, а тонкие, суровые губы скривила презрительная усмешка.
— Если бы жажда твоей крови действительно мучила меня, Лея, то уж поверь утолить ее труда не составило бы.
Я невольно сделала пару шагов назад. Настроение дерзить быстро улетучилось, сменяясь страхом, почти паникой, от этого дыхание все чаще сбивалось, выдавая состояние.
— Мне казалось, что до принуждений ты не опускаешься, — высокий тон звонкого голоса уже почти дрожал, демонстрируя скорее надежду, чем уверенность.
Ответом стал лишь злобный, саркастический смешок. Сейчас передо мной стоял монстр, сильный и высокоменрый, в разы опаснее Ревеля.
— Стоит позвать, — прозрачный взгляд приобрел алый блеск, стал завораживающим, колдовским, притягивающим, будто навязывал собственную волю и делал это легко, совершенно без напряжения, — как ты сама подставишь шею под зубы. Не сомневайся.
Эретайн отвёл глаза и наваждение вмиг развеялось оставляя лёгкое, болезненное головокружение. В горле пересохло, мысли путались и ускользали, оставляя лишь неясное чувство тревоги, неприятное беспокойство, которому не было выхода.
— Тогда что же взбесило всесильного вампира, который так легко манипулирует глупыми, слабыми людишками? — обида закипела в крови, захлестывая голову.
Я уперла ладони в бока и высоко задрала подбородок, не желая показывать истинного настроя спесивому собеседнику.
— Ты в душу мою лезешь, нахальная девчонка, — прорычал он, а потом сбавив тон, как-то обречённо добавил, словно смиряясь. — И совсем не боишься того, что там находишь.
Смятение проступило на щеках румянцем. Почему обыкновенная человеческая благодарность вызвала в нем такую яркую, негативную реакцию? И Регис постоянно твердил, что не нужно сближаться с его мрачным побратимом. Но ведь именно дружба, привязанность, внимание и помогают пережить нелегкое бремя страданий, так в чем же тогда дело?
— Мы закончили. Собирайся, Регис ждёт, — тихий голос стал размеренным, словно Эреиайн контролировал каждый звук, слетавший с тонких, суровых губ.
На серьезном лице залегли глубокие тени морщин, выдавая внутренние переживания, смысл которых удавалось угадать лишь отчасти. Ему определенно не пришелся по душе мой порыв, но и разомкнулись крепкие руки с явной неохотой. Ответ проступил в сознании с неподкупностью очевидного: этот вампир не хочет опять обрести свою стаю, чтобы не испытывать страдания от ее потери.
Не желая дальше мучиться неловкостью под сосредоточенным взглядом, полным прозрачного, чуть алого огня, я быстро покидала свои вещи в сумку и резво понеслась по узкой тропке к дому. Спутник отправился за мной, тяжёлыми мерными шагами, последовательно сжимая и расслабляя крупные кулаки.
Седой алхимик встретил нас радостным воодушевлением, но натолкнувшись на острый, недовольный взор собрата, как-то сразу сник.
— Госпожа Ориана пригласила всех вечером на прием, в свой прекрасный сад. Нужно подобрать платье, для этого правда придется посетить модистку в городе. Я надеялся, что Детлафф любезно согласится составить тебе компанию. — Ровный чистый голос приобрел налет разочарованного недоумения, от чего захотелось втянуть голову в плечи.
— Я схожу, — спокойно подтвердил темноглазый, пренебрежительно отмахнувшись от протянутых хозяином денег.
Регис сурово посмотрел на меня в полном непонимании, будто вопрошая: чем же это девице удалось так легко и быстро расстроить его друга.
— Спасибо вам обоим, — благодарности казались совершенно неуместными в моих устах, потому как злили Детлаффа еще больше.
Эретайна раздражало мое поведение, он не желал сближаться с кем-то вновь, но при этом чувствовал нашу взаимную причастность из-за схожести ситуации, а, возможно, просто искал чужую боль, чтобы разбавить ею свою собственную.
Ощущая лёгкую тень вины за то, что пересекла границу дозволенного, я сделала пару шагов назад, в немой попытке уклониться от струящейся в воздухе неприязни. И тут же Детлафф шагнул в мою сторону, будто не желая разрывать дистанцию, покидать личное пространство человека, что невольно облегчал его муки своими, позволяя ощущать себя не таким уж и монстром в глазах окружающих.
========== Ярмарка ==========
Комментарий к Ярмарка
Ристалище - площадь, приспособленная для гимнастических конных упражнений и рыцарских турниров.
Корсаж - разновидность корсета, предназначенная для ношения поверх одежды, а не под ней.
Дорога до города оказалась длиннее чем мне представлялось раньше. С той самой ночи, когда злая выходка Боклерской Бестии спасла мою жизнь, я избегала всяких возможностей возвращения и теперь нервничала.
Спутник мерил широкими шагами пыльную тропинку и сосредоточенно молчал, заложив руки за спину, всем своим видом демонстрируя нежелание общения. Его чуть алый взор полыхал плохо скрываемой болью, от того казался особенно жестоким. Однако, это совсем не пугало меня, скорее вызывало неприятное чувство вины за причиняемые, хоть и невольно, страдания.
У больших окованных железом ворот оградительного сооружения, обрамлённых молчаливой и неприветливой стражей, решимость окончательно покинула душу, к глазам подступили слезы, унять дрожь в руках стало совершенно невозможно, а ноги словно вросли в землю, отказываясь слушаться.
Вампир закатил глаза, чуть поднимая лицо к небу, словно в немой мольбе, а потом уверенно сжал мою руку своей, увлекая к воротам вслед за собой.
— Пошли, Лея. Нечего бояться. Я ведь рядом, — произнес он и усмехнулся. — Кто посмеет противиться воле всесильного вампира.
Мне стало легче, да и мастер Эретайн похоже вновь обрел душевное равновесие, что снимало неприятную неловкость. Чувство защищённости втекало в лёгкие с каждым вздохом, унимая истерику. Шагнув в его сторону, я прижалась к напряженному спутнику и плотно обхватила обеими руками затянутую в кожаную перчатку широкую ладонь. Он скосил встревоженный взгляд, словно опасаясь, что укушу. Чтобы заглянуть в бледное лицо приходилось, как ребенку, высоко задирать голову, чуть отстраняясь от рельефного плеча, покрытого черным, дорожным плащом.
— Боишься меня, господин Эретайн?
Не удостоив спутницу ответом, вампир продолжил уверенно вести свою нерадивую подопечную от городских стен, которые мы только что миновали, по неширокой улице к большой, круглой площади уложенной мелкой брусчаткой. В центре просторного овала располагалась высокая статуя Анны-Генриетты — княгини Боклера, а вокруг россыпью пристроились многочисленные лавочки и одиночные торговцы, предлагавшие свой нехитрый товар прямо с переносных, плоских лотков, удерживаемых ими в руках.
Детлафф вновь посмотрел на меня, усмехнулся и перевел взор на площадь перед собой. Впереди виднелись толпы бесцельно шатающихся зевак и снующие между ними торговцы с разного рода мелочевкой. Я никогда раньше не видела такой пёстрой ярмарки. Вокруг звучала живая музыка, перемежаясь криками детей и гомоном взволнованной молодежи. Народ праздновал избавление от Боклерской Бестии, а мы с ней шли среди веселящейся толпы, будто бы причастные к общей радости, но при этом живые и невредимые. Детлафф замедлил шаг, по прежнему крепко сжимая мою ладонь, а вскоре и вовсе остановился у прилавка с красивыми, покрытыми блестящей глазурью пряниками. Я крутила головой во все стороны разглядывая сладости, дешёвые безделушки, яды, снадобья, меха и ткани… От обилия красок в глазах рябило.