Мама сильно нервничала. Пила валериану, чтобы успокоится и нам доставалось от неё. Тогда мы с братом перестали носиться по комнатам сидели как я сейчас и молча рассматривали ёлочные игрушки, лежавшие в этой же коробке.
Но вот, буквально минут за сорок до боя курантов, раздался звонок в дверь. На пороге стоял папа, весь в снегу, как дед Мороз, а в руках у него был большой свёрток из множества газет.
– Машенька, я объехал все рынки, даже до областного питомника нанял машину, но и там я не смог достать ни ёлки, ни сосенки. Я вот…– отец стал разворачивать газеты, и мы увидели необычайной красоты любимые мамой чайные розы. В букете было роз пятнадцать, не меньше. Красоты необыкновенной. Жёлтые с розовой каёмочкой и зеленовато красной серединкой. На толстых ножках с крупными желтоватыми шипами. По коридору сразу разнёсся запах лета. Несравнимый ни с чем аромат роз в декабре.
– Водитель отказался к нам ехать, я шёл пешком, – папа ещё что-то хотел сказать, объяснить, но мама резко взяла из его рук цветы и отхлестала ими отца по лицу.
Бросив букет на пол, она плача ушла в кухню. На лице папы появились мелкие царапинки, из которых сочилась кровь. Он молча снял пальто, стряхнул мокрую шапку и пошёл успокаивать мать.
– Маша, успокойся, что ты, в самом деле, – тихо стал уговаривать он её.
– Я не поверю, что в питомнике тебе не продали сосну или ёлку. Ты понимаешь, что оставил детей без праздника?
– Понимаю, но представь, что не дали. Но у них там свой закрытый розарий и я попросил для тебя розы. Не мог же я приехать в Новый год с пустыми руками.
Родители ещё некоторое время ругались, потом мирились, а мы, с братом молча, не сговариваясь, собрали то, что осталось от шикарного букета, поставили в вазу с тёплой водой и водрузили её посередине праздничного стола. Пока шло примирение сторон, мы украсили розы серебристой мишурой, и надели на них небольшие разноцветные шарики.
Первый раз в нашем доме куранты прозвучали без наших ежегодных бенгальских огней и криков «Ура». Видя, что родителям сейчас не до нашего праздничного концерта, мы с братом, получив подарки, вскоре удалились по своим кроваткам и заснули, под доносившиеся из соседней комнаты песни «Голубого огонька».
Наташа достала из коробки небольшой уже поблекший зелёный шарик.
– А вот и шарик, который украшал наш новогодний букет роз. Сейчас прозвенит звонок и войдёт Женька с букетом роз. Вот будет сюрприз! Ну и что, пусть розы, пусть ромашки, лишь бы ничего не случилось, и успел вернуться к курантам. На часах без четверти двенадцать!
Звонок не прозвенел. Женька открыл дверь своим ключом. Наташа выбежала ему навстречу. Женьку не было видно из-за густых лап высокой, пушистой ёлки.
– Наташка! Успел? Не поверишь. На нашем развале были одни скелеты, а не ёлки. Я рванул на метро по другим развалам, а там, то вообще ничего нет, то закрыты уже. Не представляешь, я еле успел взять этого великана. Продавец сказал, что её никто не брал. Всем нужны небольшие, – рассказывал Женька, умываясь в ванной.
– Молодец, успел, только я очень переживала, телефон твой где?
– Сдох, давай, бокалы!
Наташа поставила бокал мужу, а сама, взяв маленький зелёный шарик, подошла к прислонённой к стене ёлке и одела его на колючую ветвь.
– Всё, ура! С Новым годом, Наташка! Не обиделась, что я опоздал и что такую здоровенную ёлку притащил?
– Ну, что ты, я не обиделась бы, если бы ты домой вместо ёлки принёс мне просто букет цветов. Роз, например.
– Ну, знаешь, вам женщинам не угодишь. С Новым годом!
– Угодишь. С Новым годом, Женька!
Дежа-вю
Я гнал свой автомобиль по Кольцевой автодороге. А в голове постоянно крутился вопрос очередной моей пассии.
– Когда ты уйдёшь от жены?
Когда я уйду от жены? А, правда, когда я уйду от жены? Этот вопрос не даёт мне покоя уже несколько месяцев. Пока я не знаю на него ответ. Пока мне совсем не хочется заморачиваться с этим вопросом, хотя бы потому, что я ещё совсем не уверен, хочу ли я навсегда уйти от жены. Конечно, наступит время, и жена раскусит мои любовные похождения и надо будет что-то решать. Но пока, дальше вопроса: почему от тебя пахнет женскими духами, она не заходит, у меня есть ещё время украсить свою жизнь разнообразием чувств. Ещё один поворот и я дома. Я достаю из кармана трезвонящий телефон. На экране высветилось имя, Антон Иванович, «оперативный псевдоним» моей очереднушки.