— Пельмени в такую жару даже лучше, — сказал Анвар.
— Успокаиваете?
— Ничуть. — Хамзаев налил чаю и протянул пиалу капитану. — Прошу.
— Кто здесь гость — я или вы? — сказал Вахидов, приняв пиалу.
— Оба, — заметила хола и пошла на кухню.
Не успел капитан допить свою пиалу, как хола поставила на столик плоскую фарфоровую чашку — ляган, полную мелкими пельмешками, которые были обильно политы кислым молоком и специальной подливой.
— Так это же чучвара! — воскликнул Анвар. — Моя мама тоже иногда варит, но, к сожаленью, совсем редко, говорит канительное дело. А по мне бы каждый день!
— Действительно, канительно, — кивнула хола, сев рядом с Анваром. — Утомительно, пельмешки-то мелкие, с ноготок. Раньше, бывало, собирались в одном доме несколько соседок и за своими разговорами делали их. А теперь никто по-моему, не собирается, время какое-то пошло дурацкое, всем всегда некогда.
— Не научное, а житейское объяснение научно-технической революции, — заметил Вахидов. — Посплетничать не с кем, вот и вывод готов! Давайте есть, брат, чучвара тоже вкусна горячая.
— А я ведь тоже те времена, — сказал Анвар, с удовольствием уплетая пельмени, — помню. Бывало, придешь со школы, а во дворе под чинарой куча женщин с малышами. Тут уж не сомневаешься — чучвара!
— Когда им, женщинам, собираться, большинство на работе?! — сказала хола. — Таких, как я, раз-два и обчелся!
— Как ты, ханум, всего одна на весь мир, — с ехидцей произнес капитан, — и та мне, бедолаге, досталась.
— Вот и поговорите с ним, Анварджан, — отпарировала хола, — уже я виновата в том, что родилась на свет!..
Вот так, со взаимными колкостями, незлобивыми и вместе с тем много говорящими постороннему, проходила каждая трапеза капитана. Анвар об этом знал и частенько думал, что это видать от того, что люди очень долго прожили рядом, обо всем уже, может, сотни раз переговорили и теперь утешают себя повтором давно минувшего, подшучивая над слабостями друг друга. И было в том для него что-то пугающее и одновременно интригующее — ведь такие отношения невозможны между только что поженившимися.
— Какие новости, Касым-ака? — спросил Анвар после обеда, разливая, как младший по возрасту, чай.
Вахидов уже полулежал, облокотившись на две сложенные подушки.
— Новостей много, Анварбек, отдохнем немного, я вас познакомлю с ними, — сказал капитан.
— Никак опять запутанное дело у вас? — спросила хола, ни к кому не обращаясь, в тайне надеясь, что ответит все же Хамзаев.
— Ясное, как божий день, — произнес капитан, — но даже оно тебя не касается. Никто не звонил?
— Тахир звонил. Просил передать вам спасибо свое.
— Как там у него?
— Все в порядке...
В кабинете Вахидов положил перед Анваром несколько листков — заключения экспертов. Некоторые строки в них были подчеркнуты красным карандашом.
— Это мои пометки, — объяснил капитан.
— Понял, Касым-ака. — Анвар стал читать именно эти строки.
Заключение судебно-медицинского эксперта: «Убийство совершено в ночь 10.07.1980 года между 23.00 и 24.00 по местному времени. Жертва убита острым углом бутового камня, череп проломлен на глубину до 8 см. Возраст убитого 32 года, в момент гибели в его организме имелся алкоголь, он убит при выше-средней степени опьянения. Других изменений внутренних органов нет... Следов избиения также не обнаружено...»
— Значит, не сопротивлялся? — высказал предположение Анвар.
— Его шарахнули неожиданно, — сказал капитан, — потому что в глазах запечатлено удивление. Да, и на его лице это было написано.
— Я не обратил внимания, Касым-ака. В заключении ГАИ ничего нового, — произнес Хамзаев.
— Это было мне известно еще там, у реки, — заместил капитан.
— Мне тоже, — кивнул Анвар.
Заключение эксперта НТО: «По документам, обнаруженным при погибшем, установлено следующее: в удостоверении на право управления автомобилем более четко сохранились три первые буквы фамилии... «Удо...» — и имени — последние две буквы «од». Удостоверение выдано ГАИ города Душанбе предположительно в 1976 году... Удар камнем, приведший к гибели, совершен левой рукой наотмашь...»
Вошел полковник Брукс. Поздоровался.
— Если гора не идет к Магомеду, то Магомед сам идет к горе, — сказал он.
— Заключения только что принесли, товарищ полковник, — сказал Вахидов, — а идти с пустыми руками не в моих правилах.
— Ну, и что тут? — полковник склонился над бумагами. — Интересно!