Он хотел бы сказать об этом Н’йирре, но побоялся, что выйдет дерзость, и не стал.
Когда они подошли к кораблю, дождь кончился. Верней, отступил: всего лишь на расстоянии нескольких шагов по-прежнему высилась стена прозрачного бисера. В небе показалась прогалина. Облака расходились. На тёмную обшивку упали солнечные лучи и заиграли искрами в дождевых каплях.
Певчий хманк приветствовал гостей.
Н’йирра догадался о том, что происходит. Тряхнув косами, он поднял голову и окинул ай’аххар таким взглядом, словно мог видеть сквозь обшивку.
— К’хирилл, — негромко проговорил он; он явно знал, что его услышат. — Да. Я понимаю.
Открылся шлюз. С тихим шелестом опустился трап. К’хирилл стоял в тёмном проёме. Он был одет в светлое, а лицо его словно утратило цвета, и он выглядел измождённым. Точно стебелёк, проклюнувшийся в бедных почвах, больной и слабый. Хманк, абсолютно уверенный, непредставимо могущественный. Он сошёл по трапу. Двигался он медленно, неуверенно. Р’йенра подался вперёд, готовый подать ему руку.
— Р’йенра, — произнёс К’хирилл едва слышно. — Пожалуйста, прости меня.
Р’йенра тяжело вздохнул.
— Ты — дурак, — сказал он. — Я испугался за тебя.
К’хириш кивнул и слабо улыбнулся.
— Я знаю. Спасибо.
Р’йенра мотнул головой. Минуту назад он предвкушал, как отчитает К’хирилла и нарычит на него. Но досада его истаяла вмиг. Хманк выглядел таким усталым, таким хрупким. Его хотелось только защитить. Немного поколебавшись, Р’йенра шагнул к нему и властно обнял за плечи. К’хириш повиновался с благодарностью. Что по этому поводу подумают люди Тираи, Р’йенру совершенно не беспокоило.
Опираясь на его руку, К’хирилл повернулся к Н’йирре. Лицо старейшины было непроницаемым.
В следующий миг глаза его расширились, а уши встали вертикально. У Р’йенры мурашки побежали по спине. Л’йарса отступил на шаг. Один М’рхайра ничем не выдал потрясения, а лишь фыркнул и ухмыльнулся.
К’хирилл заговорил на упрощённом общем. Выговор его был безупречен, лексикон — красочен и богат.
— Приветствую тебя от имени моей расы, великий старейшина. Я Кирилл, и люди назвали бы меня Кирилл аххар Аксара аи Владимир. В былые столетия между нашими расами пролегли реки смерти. Но ныне они обмелели, и над ними наводят мосты. Мой род и моя кровь обладают силой возвести ещё один. Я желаю этого, потому что признателен моему другу Р’йенре за его деяния.
Он умолк, улыбаясь. Лишь вздох спустя Р’йенра понял, что К’хирилл не раскрывал рта. С уст его не слетело ни звука. Он говорил мысленно — а фразовые обороты, какие следовало выбирать послу, определил, коснувшись разума Н’йирры. Он сделал именно то, чего хотел бы от него Р’йенра и о чём бы попросил его, если бы знал заранее. Хманк выказал уважение старейшине, одновременно с этим недвусмысленно продемонстрировав свою силу.
Понял это и Н’йирра.
Да, хманк повёл себя вполне по-человечески, и людям Тираи это пришлось по вкусу. Н’йирра ответил усмешкой.
— Не скрою, — сказал он, — ничего не желаю так, как вновь увидеть пустыню Аххарсе и кряж Ненэрхар, увенчанный младшими солнцами. Да будет завершён мост. Я Н’йирра аххар Ниши аи В’ринга, и да свидетельствуют знаки моих побед.
К’хирилл коротко склонил голову.
— Мост завершён, великий старейшина. Несколько часов назад Ррит Кадара услышала координаты этой звезды.
«Так вот почему его ветром качает!» — осенило Р’йенру. Ребёнок, придурок, сумасшедший! К’хириш связался напрямую с кем-то в безмерной дали, снял свой спасительный биопластик, вытянул страшную тяжесть только ради того, чтобы… Ради чего? Чтобы покрасоваться перед Н’йиррой? Безмозглый хманк! Р’йенру охватил гнев. Теперь у него вновь был повод на К’хириша накричать, и Р’йенра не собирался с этим затягивать.
Но сейчас он всё-таки легко сжал когтями его плечо.
А Н’йирра кивнул с достоинством, пряча под веками сияющие глаза.
5.
Экран мерцал. Ацарши в рубке чри’аххара пересматривала записи камеры. Н’йирра вошёл и остановился за её спиной, поприветствовав без слов, только запахом. Повинуясь лёгким движениям её когтя на управляющей пластине, сменялись кадры. Н’йирра пару десятков вздохов следил за ними, но не уловил логики в последовательности.