— Мари, — испуганно зашептала привязанная рядом женщина, как только за бандитами закрылась дверь, — что с нами сделают?
— Нууу… — стараюсь быть оптимисткой. — У вас, Мисса, два варианта, — пустилась я в размышления, — либо отпустят, либо убьют и спрячут тело, а вот меня по-любе укокошат.
Мда… Оптимизм прям-таки хлещет! Того и гляди трубы прорвет и соседей затопит.
«Воодушевлённая» женщина тоскливо вздохнула и поерзала на жестком стуле:
— А может кто-то нас спасет?
Многозначительно смотрю в ее светло зеленые глаза, заполненные страхом, как банка шпротами.
Как она себе представляет наше спасение? Разбив окно кулаком, в комнату влетит супермен и поразит бандитов облегающими трениками?
— Мисса, о том, что я в этом доме знает единицы, да и те уверенны, что здесь абсолютно безопасно, — стараюсь быть терпеливой. — Вас искать не будут? — женщина отрицательно покачала головой. — Меня будут, но даже если найдут, то вряд ли опознают в этом теле, — выразительно кошусь на рыжие длинные локоны, лежащие на плечах.
— Скол… — еле слышно выругалась женщина и начала активно переживать.
Я, в свою очередь, еще более активно начала крутить кистями рук в надежде, что мужики, связывающие нас, подошли к своей работе безответственно и узлы затягивать не стали.
Потребовалось почти четыре минуты, чтобы признать — связали нас очень хорошо. Настолько, что даже Гордеев узел фигня по сравнению с тем, что навертели бандиты.
Скрипнувшая дверь, отвлекла нас обеих от своих занятий.
Вскинув головы, мы увидели замершего на пороге одного из поймавших нас мужчин. Высокий парень в темно-сером свитере имел короткую мощную шею, которую постоянно вжимал в плечи, становясь похожим на испуганную черепашку.
— Чего притихли? — зло усмехнулся он, наслаждаясь нашей беспомощностью. — Боитесь? Правильно делаете!
Парень нехорошо улыбнулся, сверкнув мелкими острыми зубами на манер пираньи и пройдя через всю комнату, остановился за моим стулом.
По спине протанцевала лезгинку толпа испуганных мурашек, и я повторила вопрос, на который совсем недавно сама же отвечала Миссе:
— Что с нами сделают?
Мой голос прозвучал хрипло, окончательно развеселив, дергающего узлы за моей спиной, бандита.
— Кровавый жуть как не любит проигрывать, — склонившись ближе к моему уху, доверительно сообщил он, давая насладиться несвежим дыханием из его рта, — так что, девочка, тебе круто не повезло, — парень с зубами пираньи отстранился и опять громко заржал: — Парни говорят, ты заставила наемника попотеть, так что Кровавый будет отрываться. Если повезет, умрешь все-то через полчаса.
Замершая на соседнем стуле, Мисса прикрыла глаза и сосредоточенно делала вид, что ее в комнате нет. Парень довольный произведенным впечатлением, начал насвистывать какой-то веселый мотивчик, периодически нервно хихикая.
Внезапно по моему телу прошла уже знакомая волна тепла. Сначала ее нежное прикосновение коснулось макушки, а после медленно и плавно начало опускаться вниз, мягко разливаясь по всему телу.
— Вот и славно, — снова заржал Хохотун, — теперь даже не придется доказывать, что ты и есть принцесса Мари.
Опускаю глаза вниз и оглядываю себя.
На мне красное платье, в котором я была вечером в замке, в лицо вновь лезут не рыжие непослушные кудряшки, а привычные русые локоны.
Иллюзия закончилось, а это значит, наступил рассвет…
— Как-то неромантично умирать на рассвете, — делюсь философскими наблюдениями с Миссой и нервным мужчиной.
Женщина грустно промолчала, поддержав меня только понимающим взглядом. Оно и понятно, у нее останутся без присмотра трое маленьких детей — муж, сын и бизнес.
Бандит, закончив возиться с веревками, обошел стул и протянул мне мозолистую ладонь:
— Умирать вообще не романтично, — важно изрек он, помогая мне встать, и опять заржал. — Шевелись! — выдавил Хохотун и потащил меня к дверям.
Блин, все настроение испортил. Как же этот нервный весельчак меня бесит! Так и пнула бы ногой в челюсть, жаль растяжка не позволяет.
Мы вышли в коридор, впереди я, отвязанная от стула, но со связанными за спиной руками, позади, подталкивая меня в спину, шел Хохотун.
Сделав пару нерешительных шагов по коридору, начала прислушиваться. Снизу еле слышно доносился невнятный разговор и запах готовящегося завтра. Неужели меня даже покормят перед смертью или зря я губу раскатала?
А это, что за шорох?
— Мари, когда ты уже закончишь влипать в неприятности? — прозвучал за нашими спинами почти «родной» голос.