Выбрать главу

Он никогда не слышал такого зубоскальства. Все как один безумно огорчены, что джентльмен счёл нужным пересечь Северную Атлантику и теперь реку Чарльз, чтобы испортить себе путешествие встречей с этим субъектом.

– Я с ним не знаком, – врёт Енох.

– Тогда позвольте подготовить вас, сэр! – говорит один из собеседников. – Даниель Уотерхауз – человек преклонных лет, но годы обошлись с ним суровее, нежели с вами.

– К нему пристало обращаться «доктор Уотерхауз», не так ли?

Тишину нарушают приглушённые смешки.

– Я не беру на себя смелость кого-либо поправлять, – говорит Енох, – лишь желаю не совершить промашки при личной встрече.

– И впрямь, он считается доктором, – говорит грушевидный дон, – хотя…

– …Доктором чего? – спрашивает кто-то.

– Шестерён, – предполагает другой к бурной радости остальных.

– Нет, нет, – с притворным великодушием утихомиривает их дон, – ибо все шестерни бесполезны, пока отсутствует primum mobile, источник движущей силы…

– Франклинов мальчишка! – И все разом смотрят на Бена.

– Сегодня это может быть юный Бен, завтра, допустим, его сменит маленький Годфри Уотерхауз. Впоследствии, возможно, это будет мышь в колесе. Но в любом случае vis viva[3] сообщается шестерням доктора Уотерхауза посредством чего? Кто подскажет? – Дон сократическим жестом подносит ладонь к уху.

– Кривошипов? – предполагает один.

– Шатунов! – кричит другой.

– Отлично! В таком случае наш коллега Уотерхауз – доктор чего?

– Шатунов! – кричит весь колледж хором.

– И наш доктор шатунов до того предан своей работе, что буквально не щадит живота, – восхищённо продолжает дон. – Ходит с непокрытой головой…

– Вытряхивает графитовую смазку из рукавов, садясь преломить хлеб…

– Лучше перца!

– И дешевле!

– Так, возможно, вы приехали, чтобы вступить в его институт?

– Или закрыть его за долги? – Говорящий заходится от смеха.

– Я слышал про его институт, но ничего о нём не знаю, – говорит Енох Роот.

Он смотрит на Бена, который покраснел до ушей и, отвернувшись, гладит лошади морду.

– Многие учёные мужи пребывают в таком же неведении – посему не стыдитесь.

– С самого приезда в Америку доктор Уотерхауз подхватил местную инфлюэнцу. Её главный симптом – стремление затевать новые прожекты и начинания вместо того, чтобы исправлять старые.

– Так он не вполне удовлетворён Гарвардским колледжем? – вопрошает Енох.

– О да! Он основал…

– …на собственные средства…

– …и самолично заложил краеугольный камень…

– …краеугольное бревно, если быть точным…

– …в фундамент… как он это называет?

– Институт технологических искусств Колонии Массачусетского залива.

– Где я могу найти институт доктора Уотерхауза? – спрашивает Енох.

– На полпути от Чарльстауна к Гарварду. Идите на скрежет шестерён, покуда не увидите самую маленькую и продымлённую хибарку во всей Америке.

– Сэр, вы – образованный и трезвомыслящий джентльмен, – говорит дон. – Коль скоро вас влечёт философия, не лучше ли вам направить стопы в Гарвардский колледж?

– Мистер Роот – видный натурфилософ, сэр! – выпаливает Бен, чтобы не разреветься. По тону ясно, что он считает Гарвард прибежищем неестественного знания. – Член Королевского общества!

Вот нелёгкая!

Дон делает шаг вперёд и, заговорщицки ссутулившись, произносит:

– Простите великодушно, сэр. Не знал.

– Пустяки.

– Доктор Уотерхауз, должен вас предостеречь, подпал под влияние герра Лейбница…

– Который украл дифференциальное исчисление у сэра Исаака, – добавляет кто-то в качестве примечания.

– Да, и подобно Лейбницу заражён метафизическими предрассудками…

– …которые суть пережитки схоластики, сэр, несостоятельность которой сэр Исаак продемонстрировал со всей убедительностью…

– …и сейчас трудится как одержимый над созданием машины… построенной по принципам Лейбница… которая, он мнит, будет открывать новые истины путём вычислений!

– Может быть, наш гость прибыл сюда, чтобы изгнать из него Лейбницевых бесов! – предполагает кто-то очень пьяный.

Енох раздражённо прочищает горло, отхаркивая желчь – гумор гнева и сварливого нрава. Он говорит:

– Несправедливо по отношению к Лейбницу называть его просто метафизиком.

Наступает недолгая тишина, затем – общее веселье. Дон криво улыбается и пытается разрядить обстановку:

вернуться

3

Живая сила (лат.), она же кинетическая энергия.