— Мы ничего не можем сделать. — Голос Фишера был тихим по сравнению со звоном в моей голове. — Мы все умрем, если попытаемся спасти его.
— Отпусти меня! Я должна попытаться!
Малкольм зарычал, еще глубже вонзая зубы в шею Кэрриона. Он терял контроль. Отдаваясь собственной жажде. Его горло судорожно сжималось, когда он большими глотками пил кровь Кэрриона. На мгновение он выдернул клыки — он собирался поискать более удобный захват или вену получше, — но тут на его лице появилось выражение удивления. Малкольм покачнулся, губы стали красными, подбородок странно сморщился, когда он нахмурился, глядя на Кэрриона.
Кэррион был смертельно бледен, но улыбался Малкольму, как сумасшедший.
— Тебе действительно следовало дать мне возможность представиться раньше. Невежливо перебивать людей.
Малкольм отпустил его, отпихивая от себя. Каким-то чудом Кэрриону удалось устоять на ногах.
— Меня зовут Кэррион Свифт. Но было время, когда я был известен как Кэррион Дайант. Первенец Рюрика и Амелии Дайант.
Малкольма начало трясти. Его били конвульсии, а изо рта хлынула струя крови. Она залила монеты у его ног.
— Ты обманул меня? — Он задохнулся, захлебнувшись еще одной волной крови. — Ты обманом заставил меня выпить кровь Дайанта?
— Святые… гребаные… боги. — Фишер и Лоррет одновременно пробормотали проклятие.
— Что, черт возьми, происходит? Дайант? — Я слышала это имя, но не могла вспомнить, когда.
Словно почувствовав безотлагательность момента, Фишер повернулся и схватил меня за плечи.
— Ты чувствуешь ее? — потребовал он. — Ты чувствуешь, где она?
— Я не знаю! Я… — Но да. Он был там. Шепот. Слабый. Едва слышный. Но он был. — Я слышу.
Изо рта Малкольма повалил грязно-серый дым. Его идеальная фарфоровая кожа внезапно покрылась пульсирующими черными венами.
— Что ты наделал? — взревел Беликон. И он, и Мадра полетели вниз по склону, подняв руки…
Фишер встряхнул меня.
— Саэрис. Она здесь?
— Нет, не здесь.
— Но внутри лабиринта?
Я кивнула.
Фишер вложил Солейс в мою ладонь и сжал вокруг рукояти.
— Тогда иди. Найди ее. Покончи с этим.
Действие вдовьего бича ослабевало. Ребра пульсировали болью, пока я бежала по лабиринту. Я размахивала руками, Солейс рассекал воздух. Стены больше не двигались. Очевидно, ими руководил Малкольм, а вампир был слишком занят тем, что задыхался — умирал? — чтобы дергать за ниточки.
Обсидиановые проходы и так наводили ужас, когда я бегала по ним с друзьями, но сейчас они просто ошеломляли.
Было слишком тихо.
Я не сразу поняла, почему.
А потом до меня дошло — тлеющие тела на трибунах затихли.
Что это значило? Фишер был мертв? Неужели Лоррет и Кэррион тоже исчезли? Мне хотелось закричать. Страх и паника постепенно овладевали мной. Я была близка к тому, чтобы сойти с ума. Шепот был едва слышен. Казалось, он становился все тише, хотя чутье подсказывало мне, что я все ближе.
— Саэрис…
— Саэрис…
Голос звал меня по имени.
Внезапно я потеряла уверенность. Мне казалось, что я иду в правильном направлении, но сейчас шепот словно доносился со всех сторон.
— Где ты? Пожалуйста, — взмолилась я. — Ты мне нужна.
— Не нужна, — сказал шепот. — Ты просто хочешь найти меня.
— Нет! Ты мне нужна. Мне необходимо спасти друзей. Мне нужно, чтобы ты помогла мне. Пожалуйста, покажи мне, где ты!
Я побежала обратно, туда, откуда пришла, сердце подскочило к горлу. Было так темно. Так тихо. Я почувствовала легкий трепет в животе, когда пробежала мимо поворота и вернулась назад, а затем побежала в ту сторону.
Голос молчал.
— Пожалуйста. Помоги мне!
— Заключим сделку, — промурлыкал шепот.
— Нет! Никаких сделок. Никаких уловок. Никаких условий.
— Тогда зачем нам помогать?
Я остановилась. От усталости и боли мне хотелось свернуться в клубок и притвориться, что ничего этого не происходит. Вместо этого я сказала:
— Потому что это неправильно. То, что они здесь сделали. Это зло, и ты можешь положить этому конец.
— Зло и добро — две стороны одной медали. — Хихикнул голос.
— Если это кажется тебе смешным, тогда… тогда… — Я всплеснула руками, на глаза навернулись слезы.
— Всегда есть зло. Всегда есть добро, — сказал шепот.