Самый юный, но, наверное, самый сильный подмастерье Монетного двора, Жак благодушно позволяет остальным работникам подтрунивать над ним – точнее, над тем, как энергично он поддерживает свою атлетическую форму:
– Ну, и сколько раз ты обежал сегодня утром эту площадь, юный Кер? Да бегал-то небось опять с полными ведрами воды в руках? Признавайся, сколько? Раз пятьдесят? Или больше?
Жак улыбается – это уже традиционная шутка.
– Ну, по меньшей мере, раз пятьдесят. А, может, и больше, – отвечает он.
Присказку «В здоровом теле здоровый дух» он повторяет как мантру. И хотя задиры смеются, они явно восхищаются юношей. Вынужденный с малых лет таскать на себе кучи шкурок и кож, Жак вырос сильным и мускулистым. И хочет таким оставаться и впредь.
Жак всегда добродушен и учтив, но болтать попусту он не любит. В отличие от других работников Монетного двора, в подробностях обсуждающих свою личную жизнь, Жак слушает, улыбается, однако на слова скупится и откровенничать не спешит. Бывая в домах знати с отцом, он отлично усвоил его урок – внимать, подмечать и вникать, а затем предлагать людям именно то, что они жаждут получить, или в чем особенно нуждаются. Именно благодаря такому подходу Пьер Кер стяжал себе добрую репутацию и доверие клиентов. Жак сознает это, хотя и убедился довольно рано, что торговля отца могла быть более успешной. Как бы там ни было, но общими усилиями отец и сын весомо приумножают семейный доход, проявляя смекалку и находчивость в лавках менял. И к двадцатому дню рождения Жака Пьер Кер становится главным меховщиком в городе, а его семейство переезжает в больший по площади дом в более престижном районе Буржа.
Сводный брат старше Жака на три года, но они верные друзья. Дружен Жак и со своим младшим братом Николя.
За обеденным столом в семье Кер принято обсуждать новости. И благодаря этому Жак получает представление о политической ситуации во Франции, а также о жизни и последних событиях при французском дворе, в столице. Пьер, как типичный глава большинства местных домов, любит всё подробно растолковывать своим сыновьям.
– Наш добрый король Карл, – говорит он с печалью на лице, – всеми силами старается сохранить мир между двумя придворными группировками: своими приверженцами из Орлеанского дома и сторонниками кузена Жана, герцога Бургундского, прозванного Бесстрашным.
– А почему люди так окрестили этого Жана? – спрашивает отца еще по-детски непосредственный Николя. – Я слышал, он – просто чудовище!
– Быть может, так оно и есть, да не нам об этом судить – отвечает отец. – Только вот парижане поддерживают именно его и настроены против брата своего короля, герцога Людовика Орлеанского. А я имел честь встречаться с Людовиком Орлеанским у нашего герцога, здесь, в Бурже. И мне он показался прекрасным и благородным человеком, достойным всяческого восхищения. А парижане ополчились даже на нашего дорогого герцога Беррийского за лояльность племяннику. Они разграбили дом герцога в Париже – прекрасный Нельский отель, в котором мне довелось побывать однажды по его приглашению. И еще они разорили и сожгли его замок в парижском пригороде. Вы, ребятки, может, и не помните, но четыре года тому назад бургиньоны осаждали даже наш город Бурж!
– Как же, – подает голос Жак. – Я хорошо помню это. Только ты тогда, папа, говорил нам, что причиной всему было то, что наш добрый герцог не примкнул ни к одной из партий и вынужден был искать прибежище в монастыре Нотр-Дам. И только благодаря его умению вести переговоры наш город, его город, избежал разрушения, разве не так?
Пьер смотрит на сына со смешанным чувством удивления и восхищения.
– Да, все так. И жители Буржа никогда не забудут вмешательства герцога, спасшего им жизни и имущество.
Проходит год, и во время еще одной трапезы у домашнего очага Пьер, только что возвратившийся от Жана Беррийского, рассказывает своей жене Мари, каким болезненным и печальным он застал герцога. И заводит разговор о битве при Азенкуре, которая состоялась пару лет назад, в 1415 году, и в которой французы потерпели тяжелое поражение от англичан.