— Незамедлительно! И в случае необходимости стреляйте на поражение! Заодно усилить карантины! Прочесать госпитали! О финансовом обеспечении доложить мне публично! Зачинщиков бунта допросить!
— Сделаем, ваше высочество, — герр Шульц поклонился, опять показав блестящую лысину, и отвечал-то он не по-военному, а как-то вкрадчиво-мягко. И шаги у него были неслышными как у кота. И Генрих думал: если этот человек не выйдет на след Дьюлы, никто не сможет.
Он ждал, пока уйдет посетитель, разглядывая опаленные бинты: волнение всегда вызывало вспышки, а в последнее время они стали происходить все чаще, и об этом Генрих не говорил никому, даже Натаниэлю. Он знал, что может усмирить огонь, и тоска по морфию все еще нет-нет, да саднила под ребрами, но Генрих закрыл за собой ту дверь. И возвращаться не собирался.
Потянув за край бинта, Генрих совершенно размотал правую руку и усилием воли с трудом загасил последние пляшущие искры. Если ламмервайн поможет городу, то что поможет самому Генриху? И нужна ли теперь эта помощь? Он столько еще не сделал, чтобы осветить жизнь своим подданным! И столько еще не сказал семье!
Нагнувшись над разбитой вазой, Генрих поднял стилет: рукоять разломилась прямо по крылу, разделив мотылька на две неравные части — они окончательно распались в руках Генриха. И вместе с ними на забинтованную левую ладонь упало что-то еще.
Маленькая продолговатая гильза с отвинчивающейся крышкой — Генрих сразу различил слегка проржавевшую резьбу, и, обернув крышку бинтом, с усилием, но аккуратно открыл ее.
Внутри оказалось свернутая рулоном бумага.
И, развернув ее, Генрих тяжело опустился на кушетку. Потому что понял, что столько лет хранила Маргарита.
Наследие ее отца.
Тайна ложи «Рубедо».
И вот, что было написано там:
Записи Александра Зорева
«…Возлюбленные дети мои! А также те, кто вскроет эту капсулу. Все, изложенное здесь, является чисто правдой. О том клянусь перед Богом, короной и семьей. Внемлите моей исповеди, а после делайте, что посчитаете правильным и справедливым.
Acherontia Аtropos — странный выбор для фамильного герба. Бражник, что приносит эпидемии и войны, и навлекает на Священную империю страшные испытания. То — символ смерти. Но также и символ жизни, и многих перерождений, как гусеница превращается в куколку, а после в бабочку.
Все мы рождаемся на этот свет и проходим чрез бесчисленные испытания. Грех наших несчастных предков сковывает наши тела как хитиновый покров, и мы живем на этом прекрасном свете словно гусеницы, озабоченные лишь пищей и кровом, не думая, что с нами случится потом.
И в том моя вина. Моя вина. Моя великая вина! Вкусив жизнь гусеницы, я позабыл, что должен стать бабочкой.
Герцог Остхоф. Граф Зорев. Граф Рогге. Граф Рехбер. Барон Крауц. Барон Штейгер. И десяток других, фамилии коих найдете ниже.
Все мы стали приближенными Генриха Первого. Его Черной свитой. На наших руках были язвы, а наши языки распухли и почернели — чума не щадит никого, даже королей. Откуда пришла она? Куда делась потом? Теперь это дошло до нынешних времен, возлюбленные дети, лишь в виде страшной сказки.
Земля стала отравлена и пуста.
И смрад стоял над землей.
И мы винили своего властителя, первого Эттингена, взошедшего на костер.
Но еще раньше его приговорила к гибели наша Черная свита.
Алхимия — вот ключ к пониманию Божественных тайн.
Откуда о том узнал Дьюла? Привез ли из Буды, откуда он вышел родом, или из темных Бхаратских джунглей, где он учился у местных жрецов, питающихся падалью и знающих язык демонов, или узнал от Дьявола, что нашептал ему страшное действо и обещал если не вечную, то очень долгую жизнь, потребовав взамен невинные души.
И в том моя вина. Моя вина. Моя великая вина!
Подавшись на увещевания, мы осудили на жертву своего короля. И, точно дикие звери, рвущие клыками плоть, мы взяли плоть человеческую. И превратили ее в прах. И смешали с виноградным спиртом. И дождались зарождения теней. И восславили рождение пламени. И дистиллировали продукт, получив горючую воду и Божественную кровь. И, вкусив ее, обрели бессмертие.
И в том моя вина. Моя вина. Моя великая вина!
Имена и фамилии в этом списке — суть каннибалы и убийцы, клятвопреступники и отступники.
Дистиллировав эликсир повторно, мы раздали его по две капли нуждающимся. И люди выздоровели. Но расплатой за выздоровление стала черная хворь, поселившаяся в каждом — в потомках многих и многих поколений.
И только мы — Черная свита, всесильная ложа „Рубедо“! — были все так же молоды и крепки, и черная хворь миновала наших детей, и детей наших детей, потому что в них тоже текла кровь убиенного Эттингена.