Это классическое путешествие нидерландские художники совершают обычно раз в жизни, но зачастую они остаются в Италии на долгие годы — так обогащает их пребывание в этой стране. Рубенс знает поименно всех тех, кто побывал в Италии, и тех, кто все еще там находится.
Путешествие длится долго, но это вовсе не плохо для того, кто умеет видеть, кто смотрит на непрерывно меняющийся пейзаж свежим и восприимчивым взглядом. Равнина, холмы, горы. Вот показались голубоватые дали, которые он прежде видел только на картинах знаменитых мастеров. Склоны украсились виноградниками. Воздух становится все более прозрачным, ветер более теплым. От земли поднимаются незнакомые запахи. Потом возникают горы — их девственные вершины четко вырисовываются на фоне неба. В уютных долинах привычная растительность сменилась более пышной. Вот она, Италия! Можно подумать, что солнце, которое освещает здешнюю землю, совсем иное, не то, что восходит над Фландрией. Его свет преображает все. Солнце — лучезарный герой здешних краев. Оно придает особый смысл одушевленному и неодушевленному миру. Своей волшебной кистью оно красит каждого нищего и каждую убогую лачугу. Кажется, оно позолотило даже горло здешних обитателей…
Петер Пауль свободен как ветер. Куда он направит свои стопы? Все северяне обычно едут в Рим. В Риме пять лет прожил учитель Рубенса. Там по-прежнему живет Цуккаро, друг и наставник Отто Вениуса. Рим — это город пап с их Ватиканом, собором св. Петра, церковью Сан Джованни ин Латерано, возникший на развалинах города цезарей, с их Пантеоном, Колизеем, Форумом. Вернее, Рим — это сплав двух миров, подобно мавзолею Адриана, преобразованному в замок св. Ангела. Это духовная столица христианского мира, но, кроме того, с тех пор, как здесь творили Браманте, Микеланджело и Рафаэль, это еще и столица искусств.
Однако два десятка других прославленных городов также манят художника: Флоренция, пламенное сердце Тосканы, горнило бурных страстей, родина многих поколений знаменитых людей, живописцев, архитекторов, скульпторов и поэтов, произведения которых отмечены печатью интеллектуализма. Полувосточный город Венеция, город роскоши и чувственности. Сиена, Урбино, Феррара, Падуя, Парма, Пиза, Мантуя, Милан, Виченца, Пьяченца, Верона, Перуджа и, наконец, Болонья, где под влиянием Дениса Калварта живопись переживает новый период расцвета, хотя и становится напыщенной.
Названия этих городов вихрем проносятся в голове молодого художника, ведь он имеет о них чисто умозрительное представление — он видел какие-то гравюры, слышал рассказы путешественников. Но надо все повидать своими глазами, подышать местным воздухом, почувствовать под ногами итальянскую землю, пожить среди ее обитателей, увидеть ее небо и горизонт. Прежде чем подступиться к здешнему искусству, надо шаг за шагом открыть для себя страну. А впрочем, для этого здесь не надо прилагать никаких усилий. Здесь искусство так вросло в жизнь, так тесно сплетено с самой ее сутью, что проникаешься им помимо своей воли. Искусство полным голосом заявляет о себе повсюду — во дворце, в церкви, на улице. Но чтобы понять его, нужно время и, наверное, некоторая душевная утонченность. Ступать по земле и жадно глядеть по сторонам — все-таки недостаточно, надо уметь уловить самый дух искусства. Форма остается пустым символом, если не понять ее души. Чужеземец должен сбросить с себя привычные обветшалые одежды и облачиться в новые. Он должен сменить душу, как сменил климат. Афиняне насмехались над грубостью беотийцев, а ведь те были коренными жителями Греции. Как же должен вести себя среди пылких итальянцев северянин, фламандец, человек, прибывший из страны туманов? Рисовать гроздья человеческих тел, подобно Франсу Флорису, это вовсе не значит уподобиться Микеланджело, и школярская нежность Кокси не имеет ничего общего с рафаэлевской. Тщетно подстегивали себя Мартин де Вос и оба Франкена[64] — они копировали форму, не умея передать дух. Вот почему форма у них осталась застывшей, театральной, а краски зачастую невыносимо кричащи. Сохранив реалистическое видение мира и присущую им кропотливую технику, они надсаживали грудь, распевая ложно-героические песни.
64