Для того, кто стал свидетелем грандиозного расцвета итальянского искусства, возможны только два пути: или отдаться ему душой и телом, или полностью отказаться от него. Брейгель Старший это понял. Как и другие его соотечественники, он побывал в Италии, но возвратился оттуда, ни в чем не изменив своей манере, или, вернее, не выставляя напоказ того, что он почерпнул в Италии. Он не поддался культу античности, столь любимой итальянскими художниками, и полотна самих итальянцев не потрясли его до самых недр души, как многих его собратьев. Можно ли назвать это равнодушием? Отнюдь нет. Брейгель был наделен острым глазом и ясным умом. Если он пренебрег итальянским искусством, он жадно вглядывался в города и небо Италии. И если в его знаменитых пейзажах мы ощущаем лишь едва уловимый намек на итальянские впечатления, это свидетельствует лишь о независимой натуре художника.
Рубенс безоговорочно избрал другой путь. Само собой, он понимал, что изучать одно только искусство далеко не достаточно. Надо погрузиться в самую жизнь народа, который вот уже больше столетия с невероятной щедростью дарит миру художников, поэтов, государей, кондотьеров, ученых, отцов церкви, ослепительных красавиц и влюбленных безумцев. Художники создают новое искусство, которое в своем видении прекрасного сплавляет воедино язычество и христианство, ученые опираются в своих трудах на всю сумму накопленных человечеством знаний.
В рамках, созданных для них зодчими, скульпторы и художники состязаются в рвении и таланте. Каждый дом — будь то обитель бога или людей — это прежде всего храм искусства. Рядом с мраморной и бронзовой скульптурой небывалую победу справляет живопись. Она царит в алтарях, украшает залы и галереи, чарует взоры на стенах и потолках. Библейские и мифологические сюжеты, сказка, аллегория и портрет — все жанры хороши, все питают неиссякаемую фантазию художников. В истории народов бывают такие оптимальные периоды, когда кажется, будто время и развитие остановились ради того, чтобы дать возможность творческим силам народа в их неслыханном взлете запечатлеть нетленный образ мира. Именно потому, что Италия недавно пережила такой период, художники других стран становятся ее усердными паломниками и восхищенными почитателями — ведь на одного Брейгеля, устоявшего против ее обаяния, приходятся сотни тех, кто мгновенно и навсегда был покорен волшебной силой итальянского искусства. К их числу принадлежит и Рубенс.
Но одними восторгами, пусть даже самыми пылкими, не насытишься… Если с самого раннего детства денежные затруднения были главным предметом всех домашних разговоров, ты поспешишь устроить свою судьбу. Петер Пауль снабжен безупречным паспортом, составленным на латинском языке. В нем магистрат города Антверпена удостоверяет, что на берегах Шельды нет чумы и податель сего не является носителем какой-либо опасной болезни. Но надо полагать, что у Петера Пауля имелись и какие-то более существенные рекомендации. Мы не знаем, какие именно, но их действенная сила налицо: 5 октября 1600 года он присутствует во Флоренции на бракосочетании Марии Медичи[65], а к концу того же года поступает на службу ко двору в Мантуе.
Вот уже в течение трех веков Мантуей владеет семья Гонзага. Нынешний правитель герцог Винченцо I[66] берет молодого художника на службу, чтобы тот делал для него копии с известных картин. Страстные коллекционеры не довольствуются погоней за прекрасными произведениями искусства. Некоторые шедевры для них недосягаемы, потому что владельцы ревниво хранят их в своих собраниях. Винченцо это хорошо известно: недаром он готов был пожаловать маркизат в обмен на одну из мадонн Рафаэля. И так как у каждого коллекционера есть свои заветные и неосуществленные мечты, у собирателей вошло в обычай обмениваться копиями: за неимением оригинала можно восхищаться хотя бы его отблеском. Копировать картины — работа не бог весть какая почетная, но для того, кто берется за дело с умом, отнюдь не бесполезная, потому что нет лучшего способа постигнуть технику того или иного великого художника. В конечном счете все зависит от дарования: Тициан сделал копию с портрета папы Юлия II Рафаэля, и трудно решить, какая из картин прекрасней.
Для того, кто хочет изучать живопись, нет места лучше Мантуи. В церквах Сан Пьетро и Сан Андреа замечательные фрески и картины. А дворцы герцога — Кастелло ди Корте и Палаццо дель Те — просто переполнены шедеврами. Собрание семьи Гонзага — одно из знаменитейших в Италии. Здесь есть творения Беллини, Тициана, Пальмы Старшего, Тинторетто, Паоло Веронезе, Мантеньи, Леонардо да Винчи, Андреа дель Сарто, Рафаэля, Порденоне[67], Корреджо, Джулио Романо.
65
66
67