Медведь вырастает практически вдвое, дальше уже страшно переборщить. Утолщаются конечности, увеличиваются механизмы, щиты. Уплотняется металл, становясь ещё более прочным. От этого вес машины увеличивается вчетверо, грунт трещит под ногами в процессе, меня вдавливает в почву.
Ращу клинки, уплотняю их. Структура металла меняется, он становится другой, совершенно внеземной, ни с чем здесь несравнимый. Перехожу на крылья и в каждое добавляю ещё по турбине. Теперь их восемь.
Интеллект доспеха проверяет баланс, прогресс, новые возможности. Это всё я вижу на призрачных панельках перед глазами, это всё я чувствую.
А ещё получаю недобрый сигнал от тела, потому что сил в нём не осталось. Лишь только держать ручки.
— Андрей! — Кричит Зотов в эфире, похоже, уже давно. — Ответь!
— Я уже… — говорю сипло и замолкаю.
Что–то обваливается внутри. Меня будто водопадом сносит вниз, и я снова оказываюсь в глухой коробке. Потому что человеческие кисти упали с ручек, прервав контакт.
Не могу пошевелиться. Тело ослабло настолько, что дышать едва получается. Эрений на браслете тлеет, больше половины частиц погасло.
Нахожу в себе силы снять браслет.
Слышу в эфире брань Зотова, но не могу разобрать слов, только тон. А затем сознание проваливается, давая мне полное облегчение…
Пробуждаюсь от глухого стука. Отдалённого, незначительного. Скорее меня разбудила вибрация.
Первое мгновение страшно, ибо я будто в гробу очутился.
Но вскоре начинаю понимать, что сижу в кабине Медведя.
Сколько проспал, не ясно. Но судя по давящему мочевому пузырю, как минимум всю ночь. Открываю кабину механическим рычагом с большим трудом, ибо мышцы едва слушаются. Свет противно начинает бить в глаза, а с ним в мой мирок врываются и звуки.
Под собой вижу несколько мехаров, вокруг ещё показались три боевые машины. Все мне по пояс, такие мелкие. Сбоку очень близко от меня высовывается десантник, знакомое лицо смотрит ошалело. Боец, зацепленный на верёвке с молотком в руке, повис на уровне кабины, я его чуть крышкой не придавил. Тоже мне альпинист.
— Андрюха! — Воскликнул радостно. — Это свой!!
— Заставил же ты нас поволноваться, — слышу из кабины от Зотова вполне спокойное. — Ты где такого гиганта откопал? Папа Медведя твоего что ли? Ты сам как? Что случилось? Почему не отвечал?
Куча вопросов, как жужжание назойливых мух у уха.
— Мне не хорошо, братцы, — признался. — Все вопросы потом.
Я бы с радостью надел кольцо, как прежде и уложил бы исполина, чтобы легко сойти «на берег». Но во–первых, он не будет слушаться теперь. А во–вторых, если я надену сейчас браслет с двенадцатью частицами — определённо помру. Поэтому прошу своих товарищей:
— Помогите спуститься.
Насколько я обессилел понял, когда попытался вылезти из кабины по верёвке. Когда чуть не сорвался, меня подстраховал десантник и мехар. Кое–как спустили.
Примчал полевой врач, осмотрел прямо на земле, замотал головой. На носилках вынесли к проезжей части, куда прикатили повозку. На ней доставили до нашей медчасти.
Мне бы лучше до Корабля добраться, я это понимал. Но дорогу мне явно не перенести.
Лёг пластом на кушетке и потерял счёт времени.
Императрица примчала, похоже, на мехаре, судя по грозовой свежести с её мундира. Молодая взмыленная барышня вызвала у меня положительные эмоции, несмотря на хмурый вид.
Правда озадаченная рожа Зотова, возникшая на фоне смазала эффект романтизма.
— Ты как? — Первое, что спросила, подсаживаясь рядом на корточки.
— Получше, — ответил, пытаясь принять сидячее положение, что вызвало очередную волну боли в мышцах, а ещё головокружение до тошноты, от чего невольно скривился.
— Лежи, не вставай, — проворчала Настя.
Легко согласился. Посмотрел ей прямо в голубые, бесконечно прекрасные глаза.
Война войной. А пришла проведать.
— Видела его? — Спросил я.
— Мы показали, — обозначился Зотов. — Впечатляюще.
— Очень впечатляюще, — согласилась Небесная. — Но какой ценой? Зачем было так рисковать?
— Риска не было, — солгал.
— Хорошо, когда теперь ты встанешь на ноги? — Возмутился Зотов. — По приказу ставки мы отправили два звена ещё в полночь на усиление балтийского флота. Эту группу должен был возглавить ты. А не капитан Миронов, который даже дыма от органического льда не нюхал.
— Кость, — раздалось от императрицы с укором.
— Виноват, ваше величество, — ответил тот смиренно, отступая.
Императрица повернулась к врачу:
— У вас всё под контролем? Какой диагноз?
— Всё весьма сложно, ваше величество, — замялся мужчина. — Этот неизвестный науке частичный паралич мышц, возможно, это коснулось и внутренних органов. Такое впечатление, что Андрей Константинович упал с большой высоты. Это к слову о сотрясении. Мы делаем всё от нас зависящее, пока нет показаний к улучшению. В одном уверен: ему нужен покой.
Императрица тяжело вздохнула. И поднялась.
— Ваше величество, — обозначился я, понимая, как подвожу всех.
— Да, Андрей, — отозвалась, явно собираясь по своим важным делам.
— Я сегодня же восстановлюсь. Просто доставьте меня на Императорский остров к Пирамиде.
Намекаю ей на Корабль.
— Простите, князь, но вы не транспортабельный сейчас, — вмешался врач.
— Я выдержу. Пятнадцать минут в кабине меха — это не страшно. С вами влезу, ваше высочество. Вы крошечная.
Императрица смотрит с сомнением.
— В одной кабине двое? Я так никогда не делала, — ответила, но чуть поразмыслив, добавила: — хорошо. Готовьте носилки и возьмите людей, я подведу мехара ближе.
Глава 19
Покой нам только снится
В лежащий мехар меня подняли и уложили прямо на неё по моей же инструкции. Императрица поворчала немного, ощутив мой вес. Но когда пошли от казаков смешки да шуточки, быстро закрыла крышку, заключая нас двоих, и спешно подняла машину на ноги, дабы уменьшить давление.
— Ну и тяжёлый же ты, — прошипела мне в ухо.
— Раньше ты не жаловалась, — усмехнулся в ответ, быстро распоясавшись с ней наедине.
— Заигрываешь со мной? — Спросила с явной претензией. — А знаешь, со мной теперь половина генералитета заигрывает. Как тебе такое?
— Главное, чтоб слушались, — ответил.
— А куда они денутся, — произнесла императрица надменно.
И мы взмыли в небо.
С Настей в одной кабине прокатиться — удовольствие на грани. Потому что видит она из кабины, а не сливается с мехаром, как я или Агнесса. Ворчит по дороге, но сдержанно. А когда приземляемся прямо на второй пролёт ближе ко входу, спрашивает с тревогой:
— Андрей? Как ты?
— Намного лучше, — очередной раз солгал.
С нами в сопровождении ещё несколько мехаров, в том числе и Зотов. Вот он и руководит процессом моего изъятия из кабины. А ещё бурчит под ухо, когда вытаскивает:
— Ну бесстыжий, разлёгся на императрице.
— Кость, помолчи а, — выдавила Небесная, подталкивая меня в спину.
Кое–как дотащили меня до входа. Собрал все силы в кулак и прошёл дальше сам. Императрица за мной, Зотова оттолкнула, чтоб не лез дальше.
В шлюзе Интеллект сразу стал ругаться:
— Критическое состояние высшего лорда! Принудительный разрыв эрениевыми каналами! Повреждения тканей избыточным потоком! Перегрузка сознания! Портал в медотсек готов! Провожу срочную реанимацию!
Меня подхватило буквально воздухом и понесло к порталу. Такого в той части Корабля не было!
Он неожиданности Небесная вскрикнула, но двинула уверенно за мной.
— Медицинский ресурс индивидуальной динамической брони восполнен, — попутно доложил Интеллект, перемещая меня в новый отсек и укладывая на кушетку.
Похоже, без моей умной брони не обошлось. Как выяснилось, она реанимировала моё тело в кабине Медведя несколько раз. Плюс были потрачены все инъекции обезболивающего.
Вот так я со своей уверенностью, чуть не помер. Но всё же выполнил задачу.
Через три часа пробудился на кушетке в белом одеянии. Не думал, что увижу не только Небесную, но и сестру, которая пришла меня навестить.