Вы это, пожалуйста, напишите с красной строки: на ниве культуры нельзя сегодня принять постановление, а завтра доложить о выполнении. Увы!
Профессор Наумов читал нам курс органической химии. Читал, как я теперь понимаю, в классическом духе, доступно… Знаете, мне было легче, чем другим деревенским парням. Все-таки мой отец был сапожник. Все-таки мы жили у самого города; сейчас на земле нашего колхоза «Саноат» стоят новые здания университета. Все-таки отец не был неграмотным, а был полуграмотным. И я действительно хотел учиться, но на лекциях половины не мог понять. Просто я плохо понимал по-русски. И вот профессор ввел порядок: вместе с нами его слушали преподаватели, а на семинарах все нам разжевывали. Тоже был подвиг: специально они выучили узбекский язык. С нашей группой занимался Георгий Васильевич Лазурьевский. И я помню, как приходил к нему сам Наумов и о каждом из нас — это вы, если можно, подчеркните двойной чертой — о каждом выспрашивал.
Потом на практику я попал к академику Александру Павловичу Орехову. Сам ему написал в Москву: хочу, мол, исследовать алкалоиды, он разрешил приехать и я попал в лабораторию не то чтобы столичного, но мирового уровня. И были у меня замечательные шефы, две женщины — доктор химических наук Раиса Абрамовна Коновалова и Нина Федоровна Проскурнина. А когда Орехов собрался в отпуск, он на два месяца поселил меня в своей квартире. Первый раз я увидел: стена книг в доме! У него я Пушкина начал читать, Чехова…
В образовании мы навсегда кустари. Я сам впоследствии 25 лет читал университетский курс и понял: сколько бы ни было студентов, видеть надо каждого. Набрать молодых людей при нынешних конкурсах — не проблема. А вот довести их до диплома, причем честно, без скидок, — проблема. Но учителям нашим было в сто раз труднее, а они требований не снижали. Потому что фундамент знаний должен быть из гранита. Если он из необожженного кирпича, ничего на нем не выстроишь. Разве что карьеру… Запишем такую мысль: взяв дело не по способностям, заняв не свое место, трудно, а может быть, и невозможно быть честным человеком вообще.
— Записали? — спросил Садыков; порой в нем сказывался опытный лектор. — Будем теперь заключать. Обычно химическую промышленность «привязывают» к источникам сырья. Диктует география природных богатств. Но есть заводы, для которых не это главное, а квалификация, культура людей. Их «привязывают» к кадрам. Так вот, в следующей пятилетке одно из предприятий такого класса, завод чистых химических веществ, намечено строить в Узбекистане. Ясно? Наша республика стала страной развитого химического образования.
Вы спросили о везении: оно начинается в школе, в вузе. Если человека верно вели в науку, то должна быть отдача. Успех — сегодня норма. Неуспех — отклонение. Я хочу сказать, что сегодня нам должно везти.
СЛЕДУЮЩАЯ встреча с доктором химических наук, профессором, членом-корреспондентом Академии наук СССР, президентом Академии наук Узбекской ССР А. С. Садыковым случилась у нас в Москве, куда он прилетел по своим делам, в редакции «Известий». Теперь меня занимала сама механика везения. «Должно везти» — хорошо сказано. Да ведь не всегда оно так. И не у всех. И нельзя сказать, что только бесталанным не везет. Как это бывает в натуре, в жизни?
— Но я буду исходить из своего опыта, — сказал Садыков.
— Разумеется.
— И вы не станете частный случай возводить в закон природы, обязательный для всех.
— Постараюсь.
— Бывает так, — сказал он: — ученый начинает с решения чисто практической задачи. Это не зазорно. Если она сто́ит того, если решается на современном уровне, то из этого может вырасти нечто фундаментальное.
Следует пример: в годы войны госпиталям нужен был витамин PP для лечения пеллагры; она бывает при недоедании, нехватке мяса. Витамин удалось сделать из яда, которым убивают вредителей полей, из анабазин-сульфата. Производился он на заводе в Чимкенте. («Отметьте, — попросил мой собеседник, — анабазин, первый наш алкалоид, открыл Орехов, он и внедрил это производство на заводе еще в 30-х годах».) Теперь с заводом связался Садыков, метод был найден, больные лекарством обеспечены. Что же из этого вышло? Вышло то, что через несколько лет Садыков выпустил большую монографию по химии алкалоидов (он посвятил ее памяти А. П. Орехова). Вышло то, что создан был совхоз «Дармана», который на 30 тысячах гектаров выращивает алкалоидоносные растения. Вышло то, что Чимкентский завод меняет всю свою технологию, это содружество длится вот уже… да, 26 лет. Как летит время!