— Бывает и так: ученый начинает с решения чисто теоретической задачи. Если направление прогрессивно, то рано или поздно промышленность найдет свое.
Узбекистан стал одним из признанных центров химии природных соединений. Вообще-то наука не терпит границ. Об этом хорошо у Чехова (Садыков запомнил): «Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения; что же национально, то уже не наука». Иное дело — предмет изучения. Узбекские ученые изучают хлопчатник, а не мхи и не хвойный лес. Это многолетний труд. Удалось выделить десятки новых веществ, в частности в листьях хлопчатника нашли 17 органических кислот, в том числе — яблочную и лимонную. И вот первый итог: завод, производящий эти кислоты, перешел в 1960 году на новый вид сырья.
— Хорош и тот путь и этот, — заключил Садыков. — Плохо одно: когда ученый — не ученый.
— Абид Садыкович, а неудачи у вас бывали?
— Конечно. Вам опять пример?.. Что ж, возьмите ту же историю с лимонной кислотой.
— Очень любопытно…
— Еще бы! — сказал он с жаром. — Надо вам знать, что хлопкового листа в год бывает до трех миллионов тонн. Это отход, притом пожароопасный. И вот на 54 хлопкоочистительных пунктах мы сумели наладить сбор листьев (отметьте заслугу исполнителя этой темы А. В. Турулова), отгружали их на завод в город Бабушкин и там благополучно делали из «мусора» лимонную и яблочную кислоту. С 1960 года по 1965 год. Потом их перевели на выпуск другой продукции, и делу конец.
— А кислота?
— Ее сейчас в основном получают из сахара. Нам объяснили, что это выгодней. Узда ишака дороже ишака: слишком дорого обходилась перевозка сырья. Спорить было трудно. Тем более что сырье давало одно ведомство, перерабатывало другое, потребляло третье… Я, грешным делом, и теперь думаю, что это психология самогонщиков: куплю в магазине сахар и буду гнать из него спирт. Дешевле! Прибыль надо считать, сообразуясь с интересами страны, а не одного министерства.
— И вы смирились?
— Слушайте, чего вы еще хотите? Работу мы сделали. Опубликовали. Диссертацию один из моих учеников защитил. Авторское свидетельство мы получили. Работа даже внедрена, это ведь факт! И на ВДНХ была представлена, есть медаль. Наконец, я докладывал об этом — в Москве, в Индии, во Франции. Чего еще?.. Ученый не может и не должен превращаться в технолога, в снабженца, в толкача. Его дело идти дальше, вперед. Хочу напомнить: мы живем в век научно-технической революции. Остановиться сейчас — значит, отстать. Отстать сейчас — значит, отстать безнадежно.
Садыков помолчал.
— Вы все-таки не пишите, что мы смирились. Уже есть проект: будем строить в республике завод по производству лимонной кислоты. Узда станет дешевле ишака.
КАК ВСЯКИЙ серьезный ученый, он много думал о связи с практикой; вот некоторые его соображения. Успех (или неуспех) заложен уже в самой научной работе и зависит от ее участников. От многих: одной рукой в ладоши не хлопнешь. Садыков называет имена своих учеников, без которых «ничего бы не было», — докторов наук О. С. Отрощенко, X. А. Асланова, кандидатов наук А. И. Исмаилова, Б. Л. Леонтьева, О. К. Кушмурадова; всего с ним работает 150 человек. Есть зрелый коллектив единомышленников — вот первый секрет везения.
Но этого мало, тут одни химики. Садыков ярый сторонник комплексных групп. Колхозов, как он их называет. Был у него такой колхоз по итаконовой кислоте, есть — по вилту, есть — по госсиполу (это лекарственный препарат). По-старому было бы так: химики его синтезируют, потом передают фармакологам, те передают врачам — это все годы! А можно собрать всех в группу. Хлам-люди в таких научных колхозах не удерживаются, результат виден сразу, форма гибкая, Садыков часто прибегает к ней — вот второй секрет везения.
Дальше связь с практикой, тут свои проблемы. Первая из них — экономическая. Никакого внедрения не выйдет, если нет ведомства или, еще лучше, завода, которому это необходимо. Можно еще грубей: которому это выгодно. Легче внедряются те предложения, которые не требуют больших затрат. Трудней — которые требуют. Легче — когда прибыль, пусть небольшую, можно взять быстро. Трудней — когда прибыль, пусть на порядок бо́льшую, быстро не возьмешь. Легче — когда все решается в одном министерстве. Трудней — когда сталкиваются интересы разных министерств. Вот и выходит, что труднее всего даются нововведения крупные, которые в наибольшей степени содействуют прогрессу.