Кто-то из Непобедимых?
– Гоните ее, – добродушно посоветовали из комнаты слева. В дверях ее стоял один из соискателей, высокий и плечистый мужчина с длинными, до лопаток, волосами. – Гоните бродяжку. Кто знает, как она сюда пробралась – а вся гостиница уже гудит, что твой улей.
Я посмотрел ему в лицо. Заговоренный? Или Убийца дракона?
Откуда-то снизу, из-под лестницы, выскочил встрепанный управляющий. Его сопровождали трое исключительно раздраженных героев, двое просто бранились, а третий молча пихал провинившегося под ребра, отчего управляющий икал и дергался:
– Господа! Сейчас, господа, сию минуту непорядок будет устранен!
– Закрыть этот клоповник, – зловеще проговорили в конце коридора. – Закрыть и сжечь вместе с барахлом… чтобы среди ночи в комнаты к благородным господам ломилась назойливая баба?!
Глаза возмутительницы спокойствия – а ведь это она стояла сейчас передо мной – округлились еще больше. Она прижала к себе младенца так, что он пискнул, а двое – или все-таки трое? – оборвышей, цеплявшихся за юбку, заревели в голос, кто-то из разбуженных героев желчно засмеялся, кто-то грохнул дверью, кто-то выругался достаточно грязно – я только под горячую руку, в поединке, умею так ругаться.
Управляющий, подгоняемый толчками и пинками разъяренных постояльцев, наконец-то добрался до нас. Лицо его в полумраке коридора казалось темно-серым.
– Ах ты, сучка! Ах ты…
Я перехватил его занесенную руку. Не хватало еще, чтобы в моем присутствии били женщину.
Дети завопили громче, хотя это, казалось, было уже невозможно.
– Го… сподин…
Управляющий задохнулся; вероятно, я слишком сильно сдавил его руку. Не повезло бедняге – еще поймает, чего доброго, сердечный приступ!
– А вы…
Трое раздраженных героев – нет, уже шестеро – смотрели теперь не на бродяжку, а на меня.
– Спокойствие, – я обезоруживающе улыбнулся и выпустил руку управляющего. Бедняга на четвереньках отполз в сторону.
– Пошла вон, – холодно сказал бродяжке седьмой соискатель, тот самый плечистый и длинноволосый, мой сосед. Женщина затравленно оглянулась, бочком-бочком, увлекая за собой оборвышей, отступила к лестнице…
– Погоди, – весело сказали из толпы постояльцев. – Дождь на улице, куда ты с малыми пойдешь?
Стало тихо. Даже сопение геройских приспешников, мало-помалу повыползавших из нижних, не столь привилегированных комнат, на короткое время прервалось. Даже орущие дети притихли, и стало слышно, как барабанят по крыше и по стеклу крупные дождевые капли…
Я хмыкнул. «Господи-ин… под стеночкой…»
– Ладно, заходи, – я ногой распахнул дверь комнаты за своей спиной.
Бродяжка хлопнула черными круглыми глазами. Герои, чей сон был нарушен наглым и невозможным образом, зароптали.
– Мой номер, кого хочу, того зову, – сообщил я возмущенным конкурентам.
Никто не стал комментировать мои слова. Кто-то в задних рядах пробормотал что-то насчет вшей, кто-то велел слуге немедленно паковать вещи, кто-то пригрозил управляющему, что съедет завтра… И все. В коридоре остались я, бродяжка со своими оборвышами, скулящий в углу управляющий да еще один мой конкурент, лысоватый, несмотря на молодость, скуластый парень. Тот самый, что крикнул «Погоди…». Мы обменялись взглядами. Не так, чтобы очень дружескими, но понимающими, по крайней мере.
Оборвышей у юбки оказалось-таки не два, а три. Они мирно просопели до рассвета – а когда на рассвете я уснул наконец, бесшумно убрались вместе с мамашей, не сказав ни «здрасьте», ни «до свидания», ни, разумеется, «спасибо».
Утром горничная, морщась, собрала грязные простыни в углу. А еще через полчаса я напрочь забыл о ночном происшествии – и не вспомнил бы о нем, если бы не желчные, со следами недосыпа лица конкурентов-соискателей.
После завтрака посыльный принес мне личное приглашение от князя. Мне велено было явиться для испытания – но не во дворец, а по адресу, который прилагался. Причем подельщиков предписано было с собою не брать.
Я прогнал воспоминание об отрубленной голове на окровавленных досках. Велел подельщикам ждать неотлучно – и пошел туда, куда меня звали.
Дом стоял на окраине, и был он городским приютом. Во всяком случае, так сообщала вывеска на воротах.
– Сюда, пожалуйста.
От персонала исходил запах нового сукна. Вероятно, события здесь ждали и готовились, покрасили, побелили, вымыли, приоделись…
Сам князь встретил меня в комнатушке управляющего. Склоняясь в приветствии, я пытался не смотреть на его лицо, однако есть приличия, а есть элементарная вежливость; я не выдержал и взглянул властителю в глаза.