Когда страсти несколько поутихли, Мельников сказал Жигареву:
— Ваше предложение, Илья Михайлович, не ключ к решению задачи. Гораздо разумнее будет сократить срок приема полка. И мы это сделаем.
Начальник штаба, привыкший к решениям и приказам комдива относиться с профессиональной сдержанностью, на этот раз никак не мог скрыть эмоций. Чувствовалось, что молчание ему дается с трудом; губы Жигарева упрямо, до морщинок на подбородке, сжались.
Мельников встал из-за стола, показав тем самым, что совещание окончено и что он больше никого не задерживает.
Офицеры один за другим покинули кабинет. Взяв план боевой подготовки, ушел и начальник штаба. Мельников и Нечаев остались вдвоем. Понимая настроение начальника политотдела, комдив спросил:
— Вы еще не успокоились, Геннадий Максимович?
— Стараюсь, но предложение Жигарева не может не настораживать, — сказал тот, вздыхая.
— Так ведь это лишь предложение.
— Но предложение серьезно обдуманное. И вы напрасно не принимаете в расчет убежденность Жигарева в своей ложной правоте, Сергей Иванович.
— Не принимаю? — Мельников посмотрел в лицо Нечаеву. — А вы уверены, что настойчивость Жигарева сильнее настойчивости подполковника Авдеева и майора Жогина?
— Вот этого не взвешивал, — пожал плечами Нечаев. — Меня беспокоит жигаревская категоричность, стремление подмять тех, кто в чем-то не согласен с ним. Этак мы всякую живую мысль подавим, Сергей Иванович.
— Зачем же впадать в крайности, Геннадий Максимович? — возразил Мельников. — У вас политотдел, целая армия политработников в частях, партийные организации. Нашли тоже, чем стращать.
— И все же позиция Жигарева не так уж безобидна, как вам кажется, Сергей Иванович.
Зазвонил телефон. Мельников замял в пепельнице папиросу, взял трубку. Говорила Наталья Мироновна, торопливо, сбивчиво, усталым голосом. Она просила машину для поездки в дальнее казахское селение к больному.
— Слушай, Наташа, что ты выдумала? — возмущенно спросил Мельников. — Разве можно в твоем состоянии сейчас ехать? И разве не может поехать кто-нибудь другой, если это так необходимо?
— Необходимо, Сережа. И ехать нужно обязательно мне.
— Тогда хоть подожди немного. Сейчас я не смогу тебя проводить: у меня тут дела неотложные.
— Не могу я ждать, Сережа. Сейчас же надо ехать, без промедления.
— А может, зря ты горячишься? Там же есть больница своя и врачи квалифицированные.
— Но это же больной моего профиля. Он в критическом состоянии, до утра может не дожить. Я прошу тебя, Сережа, не упрямься, помоги. Ты же знаешь, окажись наша машина исправной, разве бы я тебя беспокоила? Ну будь человеком!
— Нет, ты невозможная!
— Почему невозможная? Сережа... дорогой...
— Да ладно, пришлю сейчас Николу с газиком, — сдался Мельников. — Только ты не задерживайся. И постарайся поспать в дороге.
Опустив трубку, он повернулся к стоявшему возле стола Нечаеву, пожаловался:
— Слыхали? Районная медицина атакует. Транспорт просят.
— Припекло, значит, — сказал Нечаев. — Зря просить не будут. Помочь нужно.
— Так вот же, уговорили.
Мельников снова взял телефонную трубку и позвонил в гараж, пригласил к телефону водителя.
— Готовьтесь, Никола, — распорядился Мельников. — Поедете сейчас с Натальей Мироновной в село к больному. Проверьте хорошо мотор, горючим запаситесь. И обратно до темноты чтобы, поняли?
— Хиба ж я могу так, товарищ генерал? — смутился Ерош. — Це ж треба с Натальей Мироновной побалакать. Як она управится.
— А вы поторопите ее. Объясните, что ночью степь обманчива, что на пути балки там разные, пески. Словом, что-нибудь придумайте. Дипломатом надо быть, Никола.
Нечаев сочувственно покачал головой:
— Да-а-а, миссия у Николы не из легких.
5
В казахский колхоз «Маяк» Никола Ерош привез Наталью Мироновну во второй половине дня. С юга дул сильный низовой ветер-степняк, гнул перезревшие ковыли, взвихривал космы песчаной пыли.
Наталья Мироновна уже была в этих местах не однажды, но главная колхозная усадьба открылась перед ней как бы заново. Она выплыла из густой коричневой навеси внезапно, лишь машина свернула с главного тракта. Слева и справа замелькали домики, приземистые, с одинаково плоскими крышами, с мелколистыми кустами карагачника под окнами.
Газик остановился у нового кирпичного дома с надписью «Участковая больница». С крыльца торопливо сошли двое мужчин в белых халатах. В одном из них, высоком худощавом брюнете, она сразу узнала главного врача больницы Хасана Мулатовича Ибрагимова, с которым еще весной познакомилась в районном центре на семинаре врачей-терапевтов. Сейчас он приветливо, как старый знакомый, сказал ей: