Глядя, как всё более сумеречно становится в лесу, заставил себя подняться и работать дальше. Нашёл недалеко располагающийся родничок, который обнаружил по свеженатоптанной тропинке, набрал воды и занялся заготовкой дров на ночь, благо, валежника вокруг было немеряно.
Проверил Паска и Раду. Вспомнил, как за подобными ухаживали в лазарете и влил им в рот по чуть-чуть разведённого вина, протёр им лица влажной тряпкой.
Уже совсем стемнело, когда Лемку удалось сменить покрытую коркой засохшей крови и грязи одежду, сполоснуться у родника и сесть у костра. День выдался очень тяжёлым, чувствовалась усталость, но без того, чтобы упасть, распластавшись по земле. С ним порой такое бывало, когда вроде и устанешь сверх меры, а ни спать не хочется, ни еда в горло не лезет. Да и смерть товарищей, убийство двух врагов (двоих точно), не добавляла спокойствия. Хотя вот на счёт врагов он не сильно переживал, скорее внутри не отпускало чувство, что вот совсем скоро из леса, так же, как и они днём, покажутся товарищи убитых и уж тогда он позавидует ещё погибшим лёгкой смертью товарищам, так как сарацины славились своим жестоким отношением к военнопленным.
Теодор вспоминал прошедший бой. Победили они чудом, хоть их и было большее число. Почему так? Ромеи растерялись, а сарацины бросились в ближний бой без страха, как будто у них подобных стычек было немало. И сейчас Лемк бы тут не сидел, ему просто очень повезло, что оказался не на линии выстрелов сарацинских стрелков, не на пути движения того быстрого воина с саблей. Кстати, а откуда он появился? Если воины сидели у костерка, то он вроде как выпрыгнул из окна. Значит он был в развалинах. И что он там делал?
Теодор посмотрел в сторону оконных проёмов. Там уже было темно. Может тот воин туда просто нужду справить ходил… Может так, конечно. Но выскочил он довольно быстро после нашего появления и был готов к бою. Да и снимая с него кольчугу, защитные пластины с рук и ног, он обратил внимание, что они были вымазаны в земле, хотя этот воин в бою по земле, не стоял на коленях. Вроде бы. Где же он так перемазался?
Нехотя, встал, переступая через мешки с добром, набрал веток, поджёг их и стараясь не споткнуться о камни в высокой траве, заглянул в руины.
Теодор в своей жизни видел не слишком много развалин. Что в них смотреть? Пустующее здание с кое-где сохранившимся потолком. На стенах в бликах импровизированного факела мелькали иногда сохранившаяся роспись на стенах, или фрески. Арочные ходы из помещения в помещение. Всё затянуто ползучими растениями, кустарники и отдельные деревья прочно пустили корни в ряде комнат.
Было видно, что этому особнячку очень много лет. По материалу стен можно было судить о том, где его достраивали и перестраивали. И вот в старой части этого старого особняка Теодор, бродящий по нему и меняя импровизированные факелы, и обнаружил следы деятельности врагов. В не самой большой комнатке, заваленной всяким мусором и обломками, он обнаружил копьё. Обычное копьё, с широким наконечником, правда, очень иззубренным. Здесь же были разбросаны комья земли, но ни ям в каменном полу, ни каких-либо нор, дыр не было. В других комнатах больше земли, лежащей поверх мусора, обнаружено не было.
Вернулся обратно в ту комнату, из веток запалил небольшой костёрчик и начал осматриваться внимательнее. Немного походил из угла в угол, а потом носком сапога начал откидывать мусор и вскоре повезло. Пол был набран из небольших плит, края которых носили следы того, что их пытались выковырнуть, но только одна плитка несла следы свежей, уже подсохшей грязи. Подхватив копьё, наконечником которого Лемк попытался подцепить плитку, придавил посильнее и уже, видимо, расшатанная, она довольно легко вылезла из паза, открыв вид на узкий и короткий лаз.
— И вот сюда в кольчуге тот сарацин пролез? Да как?!
Посветив вниз, он увидел, что это даже не лаз, а так, небольшой отнорок. Кинул туда горящую ветку, но она, зашипев затухла от накопившейся на полу воды. Вздохну, приготовил на скорую руку факел и пролез вниз. Развернуться там было негде, и чуть не обжёгся в первый момент, но слава богу, что идти всё-таки далеко не надо было. Буквально три шага и конец. И тут же лежит старая кожаная сумка, уже настолько старая и рассыревшая в этом подполе, вся покрытая плесенью, что, когда Теодор тронул её сапогом, она с лёгкостью порвалась. А через разрыв в коже наружу высыпались несколько монет, мелькнувших ослепительными искорками в свете огня.
Выбираясь назад и придерживая тяжеленный кулёк из рубахи, Теодор услыхал какие-то странные звуки снаружи. Как назло, он не взял с собой ни пороха, ни аркебузу.