— Андрей? Спишь? — Раздался шёпот, вырывающий меня из глубоких раздумий. А может уже и грёз.
Максим подсел к моей кровати, устроившись практически у изголовья. Крепкий, зеленоглазый, темноволосый и высокий парень отличался во взводе своей физической силой и амбициями. А ещё смазливым лицом наряду со всем этим.
— Чего тебе? — Бурчу недовольно и понимаю, что рота уже затихла, на дворе время к полуночи. Казарма тихо посапывает, и только этому не спится.
По телосложению и силе этот юнкер ни чем не уступает мне, именно по этой причине он периодически нарывается. Но не переходит черту, потому как рос в слишком благоприятных условиях.
— Так вышло, что у нас общение не заладилось, — начал юнкер неуверенно в полтона. — Но я готов предложить свою дружбу, забыв все претензии к тебе.
— Очень признателен, к чему такая честь? — Спросил я с иронией.
— Без сомнения, да и ротный знает, что ты лучше всех маршируешь, — шепчет Максим воровато. — Тебе здесь доказывать нечего. Я марширую чуть хуже, но ростом мы одинаково высоки. Прибудет и мой отец из столицы. Так получилось, что мы расстались плохо. И вот представился случай, где смогу проявить себя, чтобы он гордился мной. Андрей… Мне очень нужно на знамя.
— Не совсем тебя понимаю, — встрепенулся я, приподнимаясь на локти.
В полумраке не видно лица, но я словно вижу этот хитрый, изворотливый взгляд змея.
— Тебе всё равно не пробиться в гвардию. Род в немилости у батюшки, сам ты с Румянцевым закусился. На торжественном марше никто ж не придёт на тебя посмотреть. Какой тебе толк? Да и парадно–выходная у тебя негодная, только опозоришься больше. Уступи своё место. Знаешь, я даже пожалую тебе сто рублей.
Я чуть слюной не поперхнулся. Нет, не потому что сто рублей — это солидная сумма, как минимум месяц содержания поместья. Меня возмутило такое предложение до глубины души.
Как вообще язык повернулся у сынка князя Чернышова, который когда–то ноги моему отцу целовал за спасение, такое излагать⁈
Когда мой дворецкий на порог к нему пошёл милостыню просить, тот ни рубля не дал. Я потом только узнал! Деду кормить меня было нечем.
А теперь так совпало, что его папаша засунул отпрыска в училище, чтобы тот стал достойным офицером меха–гвардии. Вдохновился моим отцом?
— А тебе не кажется, что ты поспешил с таким предложением, товарищ Чернышов, — ответил ему вполне сдержанно.
— Я всё устрою, — воодушевился Максим, видимо, посчитав, что диалог завязался. — В санчасти договорено уже, тебе припишут температуру и положат в палату с лихорадкой на эту неделю. Будет пайка дополнительная. Масло, яйца варёные и сыр.
— Нет, ты не понял, — обрубил я. — Своим предложением ты оскорбляешь моё достоинство.
Трёхсекундная пауза. Думал, уйдёт. А нет.
— Двести рублей, и это моё последнее предложение.
Как меня раздражают богатенькие сынки.
— Разговор окончен, Андрей, — ответил я со сталью в голосе.
Новая пауза. Тяжёлый вздох.
— Ты пожалеешь, Сабуров, — пригрозил Максим и поковылял прочь. — Очень пожалеешь…
30 мая 1905 года по старому календарю. Вторник.
Юнкерское училище имени адмирала Ушакова.
Ещё до подъёма проснулся от кошмара в холодном поту. Пробудившись с бешеным сердцем и отзвуками ливня из бьющихся ледяных осколков, ищу монстра в темноте первые несколько секунд, а затем выдыхаю. Такое бывает у меня всё реже, но не уходит насовсем.
После завтрака выяснилось, что к нам прибыла целая делегация из столицы, вероятно, чтобы проконтролировать подготовку к приёму дочери императора. Но комиссию не интересовало, как мы подметаем плац, чистим сортиры в учебных корпусах или подкрашиваем подъезды казарм.
Холёный председатель средних лет в серебристом пальто с воротом из норки прямо на утреннем построении спросил начальника училища:
— Иван Степанович, как выполняется распорядок дня? Мы бы хотели побывать на занятиях ваших юнкеров. Образование, знаете ли, главный элемент воспитания будущих офицеров.
И вот за два часа до полудня мы повзводно отправляемся по учебным корпусам, отложив весь уборочный инвентарь. Но никто этому не порадовался, понимая, что ничего не отменяется, а лишь откладывается до вечера и ночи, когда господа с комиссии изволят уйти в гостиницу отдыхать или париться в баню.
А юнкеров будет ждать обширная территория, имеющая большое историческое значение и кровью героев пропитанная.
Ведь ещё до училища здесь на пригорке была крупная усадьба, а в русско–японскую войну целая дивизия базировалась с полевым госпиталем. Двухэтажных удлиненных казарм из красного кирпича тьма, часть под учебные корпуса переделана. У нас только штабной корпус новый выстроили в три этажа. Остальные здания низенькие, ничем не выдающиеся, видимо, чтобы враг не углядел с моря. Зато территория, что за день не обойти, плац огромный, складов — на полгорода запасов, спортивных городков целых три и даже ипподром с конюшнями имеется.