Два дня с нападения на остров Русский и никаких вестей.
22:47 по местному времени.
В казарме прозвучала команда «отбой», но сна ни в одном глазу. После изнурительной тренировки ноги отваливаются и сил никаких, но сердце долбит, не давая провалиться сознанию. И мысли в голове роятся, добавляя новых волнений.
Рота тоже не спит. Как только взводный ушёл, стали шептаться в кроватях. Через кованные, чисто символические барьеры в кубриках доносится всякое. Но никто не говорит о Небесной принцессе скверно. Нет ни одного юнкера, кто не мечтает обратить на себя её строгий и прекрасный взор.
Не часто Анастасия Николаевна изволит посещать училище. Даже на отборе кандидатов в гвардию, раз в год увидеть — это событие века.
А здесь вдруг собралась. Даже не по случаю какого–то праздника.
И не только училище всполошилось. Весь Владивосток на уши встал, достаточно за забор глянуть, чтобы убедиться. Или послушать товарищей с нарядов на КПП, мимо проходя.
Если начальник училища по территории ходит, как патрульный, пугая юнкеров. Но к нему быстро привыкли. То комендант с главой города, вероятно, тоже разгуливают по площади перед зданием администрации, вымеряя линейкой высоту клумб и высматривая меж плиток брусчатки грязь.
Им уж точно не до меня с конфликтом в Доме офицеров. А что до прочих?
Как там жители на острове Русский? Нам не говорят, и никому не говорят. Ни о жертвах среди мирных, ни о потерях. Всегда умалчивается. Порой слухи проскакивают. Но в училище просачиваются очень слабо. Чаще мальчишки на улицах раздают листовки с жёлтой прессой, где ко всякой несуразице уже привыкли.
Судя по всему, отбились. Иначе бы нас по тревоге подняли, и мы бы держали оборону с бесполезными винтовками по сей час.
Надеюсь, штаб–капитан гвардии Румянцев жив и здоров. Ему ещё ответ держать. Потому что я от своих слов не отказываюсь. Как и мой отец никогда не отказывался. И служил щитом Империи до самого конца.
— В страшное время живём, сын, — говорил он всегда. — Время, которое требует от нас ещё больше оставаться людьми, даже сражаясь против совершенно чуждых.
Оргалиды — главные враги человечества. Существа, состоящие из органического, то есть живого льда неземной природы, так в учебнике написано. Так в училище и преподают.
Известны монстры высотой от двух до десяти метров, одни плавают, другие могут и летать. Подразделяются твари на классы, где основной и первый признак — это цветовой оттенок на ледяной шкуре, который прямо соответствует степени прочности существа, его силе и интеллекту.
Белые — самые обычные и чаще других появляющиеся солдаты их страшной армии, таких можно убить из артиллерийских орудий и покрошить из винтовок, если не слишком большие.
Голубые — уже серьёзнее и прочнее, корабельному калибру только по зубам. Поначалу нас линейные корабли тихоокеанского флота и спасали.
Синие оргалиды — с этими лишь мехары способны разобраться, с риском получить неплохую трёпку, а то и вовсе проиграть. Встречаются крайне редко.
Есть ещё Фиолетовые. О них с ужасом даже мой отец рассказывал. Умные, жуткие существа. По одной из версий — прародители. За всю историю столкновений, меха–гвардейцы не убили ни одного. Лишь отогнали.
Дико? С этим живём.
Когда затухали свечи без видимой причины. Иней, как живой полз по окну, в детстве мы бежали в самый глубокий подвал и дрожали не от холода.
Мы тряслись от страха. И чтобы не было ни звука, грудным детям зажимали рты матеря, не редко случайно душили. Лишь бы только тварь не услышала и не пришла.
Как ни странно, очень мало кто из гражданских может похвастать, что видел оргалидов вблизи и чувствовал их морозное дыхание. Из роты юнкеров никто.
Обрушилась эта беда на мир ещё до моего рождения.
В 1863 году на Землю упали метеориты, а точнее он был один, но ещё в процессе развалился на три части. Самая крупная ударила по США, средняя угодила в озеро Байкал, зацепив Иркутск осколками, а третья, самая маленькая, пропала в сибирской тайге.
Монстры не заставили себя долго ждать. Спустя недели пришли первые вести от торговых судов с американского континента. Вскоре ни у кого не осталось сомнений, что оргалиды лезут из метеорита. Тем же временем в Иркутске было всё спокойно, вопреки опасениям властей.
Люди забеспокоились о третьем обломке. Тогда собрав и вооружив отряд в сотню человек именно мой дед, ротмистр гусарского полка, отправился в тайгу на поиски, как он думал их гнезда.
Потеряв две трети человек в тяжёлом пути и получив увечье от медведя, он вернулся с добрыми вестями. Заслужил милость императора и титул князя, получил поместье с землями и капитал. Неслыханная щедрость для тех времён, как думаю я сейчас. Но, вероятно, история о чём–то умалчивает. Дед всегда был загадочной личностью, как вспомню. Этот хитрый, глубокий взгляд и полуулыбка.