Ночью на западе родился шум моторов и лязг гусениц. Вздрагивала земля. Танки. Но чьи? Тревоги не объявили, значит, свои. Начальству виднее. Но почему с запада на восток? Никто из нас не сомкнул глаз. Ждали, притаившись в окопах. А если фашистские, чем мы их встретим? Самым грозным оружием у нас был станковый пулемет «максим». И еще ручные гранаты — РГД.
Капитан Бугаев зычно приказал:
— Без команды не стрелять!
Грохот танковых моторов и лязг гусениц глушили. Наши. Мимо нас они двигались часа полтора, с интервалами. Потом все стихло. И тогда нас сморил сон. С восходом поступил приказ строиться. Походным порядком двинулись к Белостоку.
Утро занималось тихое, росное. Кругом безлюдье, будто за ночь все вымерло. Никаких признаков войны. Может, она уже и кончилась? Фашисты получили по сусалам и уползли обратно за границу?
Мы подходили к пригороду, который назывался Дэй-Лиды. Уютный зеленый поселочек, в котором размещались продовольственный и вещевые склады.
Навстречу стали попадаться гражданские люди. Какой-то тип, в кепке блином, небритый, толкал двухколесную таратайку, нагруженную новенькими гимнастерками и галифе. Капитан остановил его и строго спросил:
— Где взял?
— Тама! — махнул небритый в сторону поселка. — Усе берут.
— Разгружай!
— Та мене што? Все одно герман заграбастает.
— Нет сюда дороги герману! — закричал капитан Бугаев. — Ты паникер и мародер!
— Вот сказився, — вздохнул дядька в кепке, неохотно вываливая груз в кювет. — Так ведь герман у Белостоке. Десант. Усе тикалы.
— Врешь!
— Иезус Мария! — перекрестился дядька. — Вси утеклы. Зараз цивильные склады очищают, щоб герману не досталось.
Бугаев руку к затылку потянул в тревожном раздумье. Махнул на дядьку рукой и во весь дух помчался в голову колонны, где вышагивал полковой комиссар Скрипник. А цивильные повалили навстречу, и ни один не шел с пустыми руками. Спрошенные, они дружно утверждали, что немцы в Белостоке. Никаких других сведений у Скрипника не было. Утром прибежал связной и сказал, что курсантам приказано прибыть к восточной окраине города, где на Волковысском шоссе будут ждать машины. Скрипник решил в город не заходить, а спрямить путь через поле. Подал команду: «Бегом!» Строй рассыпался, мы ринулись через поле, как когда-то на кроссе — кто быстрее добежит. Откуда ни возьмись, появилась шестерка «мессеров» и на бреющем полете принялась поливать нас свинцом. Пули взбивали бойкие фонтанчики земли. Закричали раненые. Я плюхнулся в какую-то канавку, зажал голову руками и прощался с белым светом. Было и страшно, и обидно — фашисты расстреливают нас с воздуха, а сами практически неуязвимы. Я перевернулся на спину, решив, какая разница — как погибать, поднял винтовку, прицелился в «мессера» и выстрелил. Еще и еще. Боковым зрением видел, как лейтенант Пионерчик сделал пробежку и упал на землю. Пулеметная очередь прошла ему поперек спины, гимнастерка задымилась и быстро набухла кровью.
Я снова поймал в прорезь мушки машину с белым крестом на фюзеляже и нажал спуск. Расстрелял всю обойму. «Мессеры», израсходовав боеприпасы, улетели. Курсанты снова двинулись к шоссе. Но немало их осталось лежать в поле. Скрипник распорядился оставить одну машину с командой, чтобы подобрать раненых и похоронить убитых. Я потом не видел ни этой машины, ни команды. Никогда больше не встречал ни Маслиева, ни Рязанцева, ни Борисова, ничего не слышал про них. Возможно, спасаясь от обстрела, они взяли в сторону и потеряли нас из виду. Возможно, их достала пулеметная очередь, как настигла она лейтенанта.
Курсанты во главе с полковым комиссаром Скрипником погрузились на полуторки. Ехали на восток по пустынному шоссе. Спешили в штаб армии, который расположился в лесу, где-то недалеко от Слонима.
Штаб армии разыскали на удивление быстро. На удивление, потому что слишком много возникало в пути неразберихи, сутолоки и толкотни. И непрерывные бомбежки. На шоссе горели машины, местами полыхал лес. Наша колонна старалась держаться в стороне от шоссе, не теряя его из вида — для ориентировки. Вместе с военными шли на восток беженцы, главным образом женщины с детьми. С чемоданами, узлами, рюкзаками — словом, кто что успел прихватить. Вели коров и коз.
Штаб оказался километрах в пяти от шоссе. Колонну остановил часовой. Скрипник предъявил документы. Наказав что-то капитану Бугаеву, крупно зашагал в чащу. Мы спрятались в густые заросли орешника, укрыли в нем машины и стали ждать. Бугаев предупредил:
— На открытых местах не показываться. Маскироваться хорошенько!