Он посмотрел в сторону убитого животного. Отчего-то животным называть его не хотелось — на ум приходило только сравнение с оборотнем. Животина оказалась сильно похожей на волка, только очень большого волка, ростом с теленка и длиной метра два с половиной. Шерсть гладкая, только на холке имелось что-то вроде короткой гривы. Уши острые, торчком, с кисточками на концах. Морда широкая, вытянутая, сморщенная на переносице, вместо носа две большие ноздри, похожие на обезьяньи, пасть с грозными клыками, эдак сантиметров по десять. Она чертовски широко раскрывается, образуя тупой угол, так что клыки способны разойтись и прихватить очень солидный кусок. Именно благодаря этому Дмитрий сумел попасть в нее: будь иначе — и кто знает, сумела бы пуля пробить лобовую кость или нет? Хвост длинный и тоже с кисточкой, чем-то похож на львиный. Лапы довольно высокие, значит, он может развить приличную скорость. Обитатель степи? Так чего же ты, зараза, тогда потерял в лесу?! А вот увенчаны они пальцами с весьма грозными и острыми когтями, сантиметров по пять, подушечек нет, так что зверь когтей не прячет.
Девушка более или менее успокоилась, и они направились к лагерю. Ее все еще трясло, ноги подгибались, но это ерунда в сравнении с тем, что было еще совсем недавно. А дойти и Дмитрий поможет, ему это ничуть не трудно. Ну как нетрудно — и его, родимого, потряхивает, а в ногах слабина образовалась, но свою слабость девушке он старается не показывать: что ни говори, единственная надежа и опора, так что не подобает.
В лагере он дал ей напиться воды, чтобы испуг залить. Эх, покрепче бы чего, да только все горячительное осталось в машине Семена. Но ничего, вроде пришла в себя. Во всяком случае, румянец на лицо вернулся, и дышит уже не взахлеб, руки еще потряхивает, но это нормально. Кстати, нужно все прятать. Когда подходили, Дмитрий заметил, что от машины отбежал какой-то зверек, похожий на ласку. Не иначе как принюхивался, что за диковина в лесу появилась. Эдак понюхают, понюхают — да заявятся с визитом вежливости, припасы уничтожать.
— Ларчик, так он тебя не достал?
— Не. Не успел. Ты вовремя появился.
— Значит, так, говорю в последний раз. Захотелось по нужде — далеко не отходи. Да вон хоть за машину зайди и справляй нужду, я отвернусь.
— Ага. Давай.
— Чего давай?
— Отворачивайся, я и сама теперь дальше пяти метров от тебя не отойду.
— Хм. Ну отвернулся.
— Понимаешь, — вернувшись, начала рассказывать она, — я дела свои сделала, заправилась — и вдруг чувствую взгляд. Не знаю как объяснить, но вот чувствую, что на меня кто-то смотрит. Оборачиваюсь, а тут эта морда, недалеко, метрах в пятнадцати. Я со страху заорала и пальнула, не помню, кажется, даже вверх. Он испугался и бежать. Я ору, а сама перезарядила карабин и ему вслед. Тут он, зараза, как заревет, оборачивается — и на меня. Я думать про карабин забыла, ору от страха — как за то дерево забежала, и сама не поняла. А потом ты подбежал.
— Ясно. Первым выстрелом ты его напугала, он и побежал, а вторым, похоже, достала, и этой обиды он тебе не спустил.
Можно развести бодягу, начать читать нравоучения, но кто знает, как бы он себя повел в той ситуации.
— Ага, наверное, — возбужденно проговорила она, — вот если бы до того не сходила, то точно обделалась бы.
— От такого любой обделается.
— И ты?
— А я что, железный?
— Но не обделался же.
— А мне за себя бояться было некогда, я за тебя боялся, а когда за других — не так страшно. — Вот ни капли лжи, истинная правда.
— Слушай. А если он выстрела испугался, то уже слышал такое. Значит, знает, что такое оружие.
— Совсем не обязательно. Если он ничего подобного не слышал, то это его напугает с не меньшей гарантией. Тебя-то он не испугался, значит, венец природы человек у него не вызывает опасений. Хищники вообще стараются обходить людей стороной, если не подранок или уже не попробовали человечинки.
— Так, может, он из таких?
— Может. Только я все одно не помню такого зверя. Я, конечно, не знаток, но уж про такую страшилку точно какой-нибудь фильм сбацали бы, да не один. Это же чистый оборотень.
— Ты тоже заметил?
— Не заметишь тут. Есть-то будем?
— Обязательно. На меня жор напал, что быка съем.
— Может, оборотня на шампур потащим?
— Да ну его. Во-первых, кто его знает, что у него за мясо, вдруг совсем несъедобное. Во-вторых, может, в нем какие бактерии или палочки, для нас смертельные. Видели же косуль и кабанов, — так лучше их. Они хоть нам понятные.
— Тоже верно.