Признаться, я думал, что машины полетят прямиком к крепостным стенам, однако вертолет, а следом за ним и «Сирин», начали аккуратно забирать вправо, облетая замок по часовой стрелке. А затем и вовсе принялись снижаться на большую расчищенную площадку, явно служившую в обычные дни автомобильной парковкой, где уже нас дожидался длинный лимузин, возле которого суетились какие-то люди.
Завидев винтокрылую машину нашего эскорта, встречающие заметно оживились, и, когда «Гюнтер», стрекоча винтами, коснулся земли, они степенно направились к ней, все еще явно не замечая «Сирин», зависший в паре десятков метров над их головами.
– Сейчас немцы уберут гражданских, – сообщил нам командир Нининых осназовцев, явно уже успевший наладить коммуникацию между отрядами, – и будем садиться.
– Удивительная забота с их стороны о сохранении отечественных секретов, – пробормотал я.
– Стандартная международная практика, основанная на двусторонних договоренностях, ваше сиятельство, – ответил мне боец. – Мы, когда это нужно, помогаем им, а они в свою очередь нам. К тому же германцам выгодно не афишировать перед своим населением «Сирин». Сам факт наличия подобных машин у Российской империи может наделать уйму шума.
– Кажется, господа бюргеры не шибко-то горят желанием выполнять распоряжения солдат, – хмыкнула Нина, глядя на обзорный экран. – Вон как толстяк разоряется.
– Больше похоже, что он пытается прогнать спецоповцев, – пробормотала Инна, так же с интересом рассматривая происходящее внизу. – А мы не можем услышать, что они там говорят?
– Аппаратура дистанционной просушки, как и некоторые другие системы, заблокированf по требованию принимающей стороны, – покачал головой главный осназовец.
– Весьма жаль. Чую, узнали бы много нового и интересного.
Действительно, что-то у моего эскорта не задалось. Пузан, видимо главный среди приехавших из замка немцев, буквально грудью напирал на давешнего сержанта и отчаянно размахивал руками. Даже отсюда было заметно, как покраснело его мясистое лицо, а абсолютно лысая голова с оттопыренными, похожими на пельмени ушами влажно поблескивала от выступившего пота.
В отличие от него, стоявший рядом и иногда кивающий чему-то, худощавый и довольно высокий немец аристократического вида выглядел абсолютно спокойным. Презрительно улыбаясь, он слушал разгорающиеся препирательства, слегка склонив голову набок, и словно бы наслаждался происходящим.
Наконец, ему, видимо, надоело оставаться безмолвным участником переговоров, и он что-то сказал. Причем сразу же после этого спорщики замолчали, но если толстяк, глубоко поклонившись, тут же отошел немного в сторону, шустро семеня коротенькими ножками, то сержант только немного подобрался, но тут же отрицательно покачал головой.
Через непрямые обзорные экраны невозможно было сказать, что представляет собой сансарно-энергетическая структура этого человека, но по его поведению складывалось впечатление, что он абсолютно уверен в себе и, в отличие от толстяка, совершенно не боится вооруженных бойцов Штази. Причем, похоже, что уверенность эта зиждилась не только и не столько на высоком титуле, сколько на собственных силах, которых, как он, похоже, считал, с лихвой хватило бы, чтоб справиться со всем моим немецким эскортом и их боевой техникой.
– Кто это? – спросил я, кивнув на аристократа.
– Наверное, кто-то из Гогенцоллернов, – передернула плечиками Ленка и, словно бы повторяя мои мысли, добавила: – Уж больно уверенно он себя ведет.
– Принц Карл-Фердинанд. Признанный незаконнорожденный сын принца Кристиана-Сигизмунда Прусского, брат принца Кристиана-Людвига, – ответила Нина. – Один из бывших кандидатов на главенство в доме Гогенцоллерна.
– Что-то не слышала о таком, – слегка покраснев от досады, пробормотала Инна.
Я уже заметил, что моей «супруге в магии» очень не нравились ситуации, в которой хоть как-то проявлялась ее недостаточная информированность.
– Ничего удивительного, – передернула плечиками ее сестра. – Во время Первой Магической войны дом Гогенцоллернов лишился почти всех своих представителей, так или иначе ведших в двадцатом веке публичную жизнь. А потом резко вскрылись многочисленные застарелые гнойники древних родов, и ошарашенной публике были представлены новые лица. Мне ли тебе рассказывать! Вспомни того же Максимку! Род Каролингов считался вообще вымершим еще в двенадцатом веке. А тут, только Германия затеяла реставрацию – хлоп! Оказывается, Священный Римский престол втайне от всего мира долгие века не давал угаснуть немецкой, еще католической ветви рода Каролингов. А болезнь и смерть Людвига Четвертого Дитя оказалась всего лишь инсценировкой Конрадинов, недовольных недорослем на троне и ежегодной данью, которое государство вынуждено было платить венграм. Даже Гогенцоллернам, уже пускавшим слюни на престол, пришлось тихо утереться.