И именно в этот момент, посетила меня одна «умная» мысль. А не экзамен ли всё это, устроенный моей дражайшей бабушкой собственному внучку. Ну а что? Окрылившихся птенцов — выпихивают из гнезда. В моём же случае, меня радостно бросили разгребать эти авгиевы конюшни, и что-то мне подсказывало, что старушонке было плевать, в Испании она сейчас, или у себя в Берлине — меня бы всё равно, взяли бы под белые рученьки и препроводили бы сюда, чтобы досконально изучить под микроскопом. В естественных так сказать условиях.
Выбора-то особого у нас не было, разве что вообще не появляться в этой стране. Да и то, уверен, хоть и знал о Стальном Канцлере только то, что говорилось по телевизору — не мытьём так катанием, меня всё равно бы вытащили из уютненько колледжа и столкнули лбами с этим Принцем Карлом-Фердинандом.
Предписание Германской Имперской Канцелярии, полученное Нинкой по прилёту, недвусмысленно обязывало меня прибыть именно в этот замок и здесь ждать аудиенции. Причём, по словам зайки, составлено оно было по не формуляру, принятому для жителей Земель Германской Нации, а как для одарённого высокого ранга с дипломатической неприкосновенностью, посетившему другое государство с временным визитом и имеющим право беспрепятственно находиться только на определённой территории.
Похожую писульку, только от Госдепартамента, мы получали и по прибытии в Североамериканскую Либерократию. И стоило определённых трудов нашим кураторам, добиться для нас возможности совершить ту злополучную поездку в Диснейленд.
В любом случае, нужно было что-то предпринять, потому как то, что я не обладаю достаточными знаниями и навыками, мало кого волнует. Как говорится: «Не зная броду, не лезь в воду!» Ну а если уж оказался в воде — следует попытаться плыть. Пусть даже «по-собачьи»! Не бежать же на каждом шагу за консультациями к сестрицам Цесаревнам.
К тому же, следовало слегка ущипнуть этого «Карлушу», вот только единственное, что приходило мне в голову, было жёстко привязано к стереотипам о Землях Германской Нации, сложившихся у меня на основе нашего родного телевидения. А так как ничего лучшего сходу придумать не получалось, я решил попытаться залезть в самое дорогое для каждого истинного Европейца — в его кошелёк.
— Значит так! — произнёс я, обращаясь к немцу-спецопу. — Дедулю — взять под стражу.
— Что? Вы не имеете права! — заорал кастелян, когда боец опустил ему на плечо свою тяжёлую ладонь. — Я важный, уважаемый человек, я гражданин пятого ранга!
— Бухгалтерию и административные помещения замка, опечатать и никого туда не пускать, — как ни в чём не бывало, продолжил я, заметив, как старикан побледнел, и его спесь, куда-то вся резко испарилась. — При попытке проникновения — стрелять на поражение.
— Вы… вы не можете… — уже не так уверенно пробормотал старик, хватаясь за сердце. — Я поверенный Его Высочества… я гражданин пятого ранга, вы не имеете права…
«Неужели прямое попадание? — мысленно обрадовался я. — Вон и мой временный гвардеец, хоть морду его лица я не вижу, явно почуял что-то. Не зря он в Штази работает!»
— Ещё, дайте уважаемому гражданину пятого ранга валидольчику, ну или что-нибудь другое от сердца, — добавил я. — А то, кажется, его вдруг прихватило.
В каком-то смысле, «стереотипы» — великая вещь! Если конечно правильно ими пользоваться. Логика же в моём поступке — была следующая. Как я понял, Карл-Фердинанд — безземельный аристократ, который по идее должен быть беден как церковная мышь, ну или как минимум жить на содержании у кого-то. Вот только не показался мне он похожим на погружённого в долги человека.
Слишком уж он наглый, и уверенный в себе. К тому же, если Инна права, а судя по только что произошедшему разговору — это так, окруживший себя людьми, которые вовсе не выглядят голодающими, да к тому же имеющий возможность содержать приживал вроде того толстого барона. Конечно, вполне возможно, у него имеется какой-то сторонний источник доходов, Гогенцоллерны, насколько я понял вовсе не бедствующий род, вот только смущал тот факт, что жил он именно здесь. В замке, который, до этого момента принадлежал моей бабушке.