Она обернулась к Азагриэль и напряженно улыбнулась.
– Да, кажется, я действительно заблудилась.
– Тогда позвольте мне проводить вас в покои, – мягко предложила служанка.
– Пойдем, – ответила Рубин и направилась следом за ней.
Ближе к обеду за Рубин послала принцесса Хейди. Азагриэль, едва ли не запинаясь, сообщила ей, что жена Галлахера уже ожидает ее высочество у выхода в сад.
– Кто сообщает о встрече, когда ее час уже пробил? – не поняла Рубин. – Я полагала, что Хейди отведет меня на могилу Атана после обеда.
– Вы хотите что-то передать ее высочеству? – заискивающе заулыбалась Азагриэль.
– Нет. Неси мне наряд для похорон. Надену его.
Азагриэль проводила принцессу до выхода в сад и поспешила скрыться с глаз. Хейди, увидев Рубин, сдержанно кивнула. Рубин тоже не стала изображать книксен.
– Простите за опоздание, но мне только что сообщили, что вы меня ожидаете, – с достоинством произнесла Рубин.
Хейди проскользила леденящим взглядом по наряду Рубин и сдержанным тоном произнесла:
– Боюсь, что слуги опять что-то напутали и слишком поздно передали вам мое послание. Что ж, об их расторопности я осведомлена как никто другой.
Она указала рукой на сад, красоту которого Рубин оценила бы по достоинству, не будь ее мысли заняты совершенно иными вещами.
Принцессы направилась по дорожке, ведущей в тень высоких деревьев.
– И часто здесь слуги забывают передать послания? – спросила Рубин.
– От меня и для меня – слишком часто. Боюсь, вас постигнет тот же злой рок.
– Вы говорили об этом своему супругу, его высочеству принцу Галлахеру? – поинтересовалась Рубин.
– Не вижу смысла беспокоить Галлахера подобными пустяками. У Белого замка есть королева. – Хейди искоса взглянула на Рубин. – Ей виднее, как слугами управлять.
– Я обратила внимание на то, что нынче в моду вошли белые наряды, – не смогла удержаться от колкости Рубин.
Хейди хмыкнула, даже не пытаясь скрыть презрение.
– Черный цвет на этой паре внушает страх и ужас, – ответила она. – Поверьте на слово.
Рубин напряглась. Казалось, что Хейди вовсе не шутит. Они продолжали идти извилистой тропой между деревьев, пока бывшая дера, а нынче принцесса, не остановилась и не огляделась по сторонам. Рубин тоже осмотрелась: вокруг ни души.
– Опасайся Миры, – шепотом произнесла Хейди. – И своей служанки: она все доносит Мире напрямую.
– Королева не производит впечатления… – начала было Рубин.
– О нет, – покачала головой Хейди и пошла дальше. – Она очень опасна. Не красота усадила ее на трон подле Луара, а ум и хитрость. Ты обратила внимание на ее манеры? Откуда простолюдинка так искусно им обучена? Да и образование у нее не хуже моего. Сомневаюсь, что сиротка, воспитанная в храме волхвов, смогла бы все это постичь.
– Ее могли готовить к служению богини любви, – тихо заметила Рубин.
– Вот и Галлахер так думает. А я сомневаюсь, – перешла на шепот Хейди.
– Для чего бы ее ни готовили, теперь она королева.
– Вне сомнений, – сдержанно кивнула Хейди и замолчала.
Рубин мысленно отругала себя за неосмотрительность, ведь получилось, будто она напомнила Хейди о статусе Миры и тем самым заставила ее прервать щекотливую тему обсуждения недостатков ее величества.
Не то чтобы Рубин считала сплетни дурным тоном. О нет, дурным она считала не прислушиваться к тому, что говорят вокруг, и не делать из этого выводов. А сплетни, как водится, при любом дворе живут независимой жизнью и часто являются порождением чьих-то интриг.
Рубин нуждалась в союзниках. Но могла ли она доверять этой дере, разносившей еду в трактире, пока та не встретила принца? Любая дева на ее месте приложила бы все усилия, чтобы обаять кавалера и выскочить за него замуж. Тем более что по праву наследования трон после смерти Луара достанется именно Галлахеру, а значит, когда-нибудь Хейди сама станет королевой-консортом. В такой ситуации можно рискнуть и применить, например, юни влюбленности. С другой стороны, с такой юни за пазухой работать подавальщицей глупо. Можно было использовать грязную уловку гораздо раньше, на каком-нибудь состоятельном дере, чтобы не знакомиться с жизнью простолюдинки.
Пока Рубин размышляла об этом, они с Хейди вышли к склепу, стоящему в тени сосен. Рубин взглянула на одноэтажное прямоугольное здание из гладкого серого камня, обнесенное рядами величественных колонн. Над входом красовался герб королевской семьи Инайи, выложенный мозаикой, а на каменной плите под ногами сияла гравировка: «Здесь покоятся те, кому Инайя обязана всем».
«Сколько пафоса», – подумала Рубин и благоразумно промолчала. Специально наступив на надпись, она обогнула могучую приоткрытую дверь из камня и вдохнула спертый воздух мертвой тишины.