Май адрес не дом и не улица – мой адрес Советский Союз ! Дважды пропел последнюю строчку. Проигрыш… Ольга поднялась, подошла, встала со мной рядом:
Вы точки, тире телеграфные – ищите на стройках меня…
Сегодня не личное, главное – о сводке рабочего дня !
Забоится сердце – сердце волнуется – пели мы вместе с Ольгой - почтовый пакуется груз…
Май адрес не дом и не улица – мой адрес Советский Союз !
После второго куплета подскочила Корчагина и встала с другой стороны ! А Марина подключилась к песне уже со второго куплета… Последний припев пел уже весь зал: одухотворенно, яростно, задорно… А аплодисменты ?! Мужчины – встали и хлопали: громко, отчаянно: не мне – тому времени, из которого они вышли – Советского Союза ! Разошлись по местам: я свое дело сделал – дал отдохнуть голосовым связкам… А веселье продолжалось – катилось смазанным колесом по накатанной колее… Но вскоре начало терять свой накал: устали, время за полночь – завтра рано вставать: взрослые ведь – не тинэйджеры какие нибудь… А я сидел – думал: стоит – не стоит ? Решил – стоит ! Поднялся, подошел к музыкантам, взял микрофон:
- Вижу, устали, притомились, задумались о завершении вечера… Хочу спеть две песни: думаю вы правильно меня поймете… Шепнул на ухо лидеру-гитаристу, что играть и что – после первой песни… Зазвучал медленный проигрыш :
Я сам не знаю, до сих пор: за что мне это, право слово – начал задумчиво…
Но я живу теперь а вор – укравший счастье у другого… Посмотрел на Настю:
Она мне даже не жена; но перед нею я в ответе… Все потому что мне она – с нежностью в голосе закончил – дороже всех на свете… Сделал несколько шагов к столику Корчагиных:
Эта девушка, которую люблю я очень… - запел припев – эта девушка, которая мне снится ночью…
Эта девушка, которая глядит с тревогой и мольбой ! Эта девушка, которая подобна чуду; эта девушка, которую я помнить буду…
Эта девушка, которой… никогда, не стать моей судьбой… - закончил я, опустив вниз голову…
Дождь барабанит за стеклом… - глухо продолжил второй куплет, с опущенной головой – а мне в такую ночь не спиться… Поднял взгляд на замерший в напряжении зал… По щеке катилась слеза…
Я был ничейным журавлем… - выкрикнул боль души – она – в чужой руке синицей – продолжил грустно… И запел тоскливо, с надрывом, глядя на побледневшую Ольгу:
Она мне даже не жена… Но где найти слова и силы… - вытянул руки вперед и крикнул с отчаяньем и надеждой – Чтобы поверила она ! И от меня не уходила… – закончил тоской. Припев пел, глядя в глаза Соколовой, стремительно бледневшей. А перед словами… никогда не стать моей судьбой… опустил голову, не в силах вынести ее взгляд, полный боли, отчаянья и муки… Развернулся, как на шарнирах и медленно побрел под музыку проигрыша к музыкантам. А вот и последний припев:
Эта девушка, которую люблю я очень… - поднял взгляд на Марину… По ее щекам текли слезы, капали на клавиши, руки, на пальцы, которые продолжали нажимать на клавиши, выводя печальную мелодию… Замолк последний аккорд… Глянул на лидер-гитариста, кивнул… зазвенел перебор гитарных струн, а я запел последнюю, заключительную песню…
Пал туман во чистом поле – к ночи будут холода…
Ох, ты горюшко ты горе – моя горькая беда…
Новый снег не за горами – на калине снегири…
А над нами, в сером небе – горько плачут журавли…
Калина горькая, калина красная – опять мне выпала дорога дальняя…
Разлука долгая, дорога дальняя – калина горькая, калина красная… - пел, глядя поверх голов, с трудом сдерживая слезы…
Я под утро рано встану – мерзлых ягод соберу…
На душе сквозную рану – тонкой ниточкой зашью…
Снегирей не распугаю – в путь дорожку соберусь…
Эх, калина – я же знаю: что навряд ли я вернусь… закончил с болью куплет… Спел припев… музыканты играли проигрыш; зал сидел не шелохнувшись – потрясенный и песней и содержанием… Негромко повторил припев… Закончилась песня, затихла музыка…
- Когда ?! – выкрикнула отчаянно Настя. – Сегодня – под утро… - прохрипел, сипло, в ответ…
Поднял голову, обвел потерянным взглядом замерший зал.
– Всем тем, кто меня знает, с кем пресекались наши жизненные пути хочу сказать: Если обидел кого то – простите ! Не держите зла… Я всегда старался сделать как лучше… Не для себя – для вас… Подошел к директрисе, вынул из кармана сложенный в четверо лист бумаги:
– Это заявление на увольнение. С завтрашнего дня… - негромко произнес, не глядя на нее.
– Как ? Почему… - услышал уже в спину… Прошел мимо Корчагиных, даже не взглянув, к своему столику. За ключами от машины. Соколова вскочила: