— Это не моя вина, — отвечала Марта недовольным тоном.
— Но от этого вы не можете похорошеть, моя милая… Мюриель, милочка, еще немножко сливок в чай… Для вас есть еще горячие бисквиты… Я знаю, вы их любите…
— О! но это испортит ей цвет лица! — заметила Полли ироническим тоном.
— Ее цвет лица не может испортиться, — произнесла мистрис Рютвен с гордостью. — Она может танцевать всю ночь, и на ней не отразится…
— Я бы хотела, чтобы оставили в покое мой цвет лица! — проворчала нетерпеливо Мюриель.
— Где это ваш брат, Боб, Марта? — поспешила спросить мистрис Рютвен, чтобы переменить разговор. — Как это он до сих пор еще не вышел?
— Я это не знаю!..
— Пойдите напомните, что завтрак подан.
— Мюриель может пойти!
Мюриель не шевельнулась и с равнодушным видом продолжала есть жаркое.
Видя, что ни одна из дочерей не поднимается, мистрис Рютвен встала с места и нажала пуговку звонка.
— Сообщите мистеру Роберту, что уже полчаса, как подан завтрак! — приказала она появившейся прислуге.
— Какие новости в газетах? — обратилась она к мужу, садясь снова на свое место.
— Гм!.. фонды понижаются… слухи о европейской войне… египетский вопрос… длинная статья о драгоценных камнях… биография этого знаменитого господина Дероша…
— Ах, прочтите! — воскликнули все четыре дамы в один голос, внезапно заинтересованные…
Тогда отец прочел от начала до конца статью, в которой сообщалась несколько фантастическая биография молодого француза.
Когда он закончил, вокруг стола воцарилось довольно продолжительное молчание.
— Джордж, — сказала наконец мистрис Рютвен, нарушая молчание, — как вы думаете, не должны ли мы познакомиться с этим молодым человеком?
— Э! какой молодой человек? А, этот француз! Совершенно не знаю зачем.
— Это нужно безусловно, — продолжала жена. — Не может ли кто-нибудь вам его представить?
— Каким образом и где?
— Но… в клубе… в собрании… в парламенте!., да где вы захотите!
— Я не вижу в этом надобности!.. Во всяком случае, — добавил мистер Рютвен, — нужно подождать, пока он станет известен. Это, может быть, какой-нибудь авантюрист… большая часть иностранцев авантюристы.
— Это абсурд! — сказала резким тоном мистрис Рютвен. — Человек, имеющий такие рубины, не может быть каким-то бродягой. Подумайте, если мы будем ждать дома, его у нас перебьют, и мы останемся в толпе! Тогда мы будем для него таким же семейством, каких тысячи. Нужно найти средство познакомиться с ним раньше!
В эту минуту появился Боб, отсутствовавший брат, высокий молодой человек, белокурый и розовый. Он прикоснулся губами ко лбу матери, пробормотал: «С добрым утром!», проходя мимо отца, и сел на один из пустых стульев, посылая оттуда легкий кивок головой своим сестрам.
— Вы всегда опаздываете, Боб, — вздохнула мистрис с упреком, подавая ему чашку чая. — Вы, к тому же, знаете, что своей неаккуратностью приводите меня в ужас!
— А Реджинальд? — заметила Полли, которая, казалось, была в семье чем-то вроде Иоанна Златоуста. — Реджинальд постоянно опаздывает, а ему никогда ничего не говорится!
— Реджинальд — старший сын, — ответила тотчас же мистрис Рютвен. — Я вас прошу не забывать этого!..
Перед этим британским аргументом Полли уступила и замолчала.
— О чем пишут? — спросил Боб веселым тоном, доставая себе из буфета большой кусок холодной говядины.
— О мистере Дероше! — ответили все дамы вместе.
— Это становится законом, — заметил Боб, смеясь, — ни о чем больше не говорят, как только о нем. Половина женщин Лондона потеряла головы из-за этого рубина. А знаете, я его встретил, этого феномена!
— Встретил?
— Где?
— Когда?
— Как?
— Вчера я был в Гамптонских верфях и поехал кататься на лодке… нас опрокинуло судно с углем… Молодой человек тоже ехал в лодке… Это замечательный гребец и пловец… он меня вытащил. Мы обменялись карточками, и таким образом я узнал этого знаменитого Дероша.
— Боб! Я прощаю вам все ваши шалости прошедшие и будущие! — воскликнула обрадованная мистрис Рютвен. — Вы, по крайней мере, пригласили его прийти?
— Ба!.. чтобы посмотреть кучу дам? — сказал Боб непочтительно. — Очень это интересно!
— Джордж! Вы должны сделать ему визит.
— Я? — возразил мистер Рютвен, поднимая голову. — Пусть меня повесят, если я пойду…
— Вы это должны, непременно должны сделать! — повторила мистрис Рютвен решительно. — Это будет только благодарностью за спасение вашего сына…
— Ах, ах! — воскликнул Боб, заливаясь громким смехом. — Я, вероятно, не сумел бы выплыть?., бедный ребенок!..
—Я думаю, что он сам может о себе позаботиться! — сказал мистер Рютвен, улыбаясь.
— Если вы не сделаете этого, то сделаю я! — продолжала мистрис Рютвен. — Самая простая вежливость требует, чтобы мы пригласили его завтра к обеду!
Оба мужчины опрокинулись на спинки своих стульев, хохоча от всей души.
— Так я сейчас же напишу ему несколько слов, — продолжала мистрис Рютвен, не двигаясь. — Его адрес Боб?
— 304 bis, улица Кромвеля, — сказала в ту же минуту Мюриель.
— О! о! мисс Мюриель!.. Как это вы знаете, скажите пожалуйста? — спросил Боб.
— Я прочитала в газете, — отвечала совершенно спокойно молодая девушка, — а вчера, катаясь верхом по парку, проезжала мимо его дома… Он очень красив…
— Отлично! напишем! — сказал мистер Рютвен, соглашаясь. — Мы увидим этого удивительного мистера Дероша.
— Он имеет вид вполне порядочного молодого человека! — добавил Боб, уплетая апельсиновый мармелад.
ГЛАВА III. В клубе Мельтон
Мистрис Рютвен не одна считала счастьем познакомиться с владельцем рубина. Английское общество употребляло все усилия, повсюду преследуя того, кого прозвали львом дня, —и с тех пор, как протрубили его имя, — Оливье Дерош попал в моду: его стали приглашать повсюду, он был необходим на всех вечерах. Его рубины, величиной с куриное яйцо, открыли ему входы в самые неприступные крепости и, в большинстве случаев, они заменили ему всякие рекомендации. Его буквально рвали друг у друга.
И действительно, он мог бы жить припеваючи, как сыр в масле. Приглашавшие его — это толпа зевак, которые жаждали только его видеть, для них это был огромный слиток золота. Других качеств от него не требовали, но, однако, они у него были. И вот, когда прошел первый взрыв любопытства, все вдруг заметили, что У молодого Креза прекрасная наружность, есть ум, образование и непринужденные манеры. Молодые люди признали в нем наилучшего товарища из всех, каких они встречали. Молодые девушки называли его несравненным танцором. Маменьки хвалили его за любезность и внимательность. Очень скоро популярность, которую он приобрел так скоро, но которая так же быстро могла бы и исчезнуть, эта популярность, наоборот, утвердилась на прочных основаниях.
Только устояли пока отцы да солидные мужья. Они при взгляде на молодого человека были несколько сбиты с толку. Почему? Наверно, потому, что сам иностранец не окружал себя таинственностью. Не открывая своего секрета относительно происхождения камней, он никому не отказывал давать сведения из своей биографии. Но вот беда — эти сведения были совершенно бесцветны. Можно было согласиться с тысячью других, но эти не проливали никакого света на тот пункт, который особенно всех интересовал.
Мистер Дерош обыкновенно рассказывал, что он родом из маленького городка Перигорд, где его отец был нотариусом. Учился он в лицее Лавуазье, под надзором старого дяди, известного ученого, в лаборатории которого он также работал некоторое время. Потом он путешествовал, чтобы усовершенствоваться в языках, особенно в английском, который больше всего нравился; когда же он хорошо изучил этот язык, то захотел побывать в Англии. Все это он рассказывал вполне свободно, ничего не утаивая, каждый мог это понять!
Но это нисколько не приближало к разъяснению интересующего всех вопроса о происхождении камней.
— Очевидно, — говорил однажды лорд Темпль в клубе Мельтон, где в этот вечер особенно оживленно разбирали личность мистера Дероша, предложившего себя кандидатом в члены клуба, — все это очень ясно и весьма понятно, что молодой человек желает вступить в члены этого клуба; только это не то, что нас интересует.