Изоль встала и, причитая, вышла, а вернулась уже с парой туфель в руках.
— Такое платье даже мерить босиком нельзя. Надеюсь, они подойдут.
На толстой подошве, и тонком каблуке они казались громоздкими, но обув их, я поняла, что с этим платьем они смотрятся идеально.
— И их тоже заверни.
Мы провели там почти все солнце, пересмотрев весь ассортимент, имеющийся в магазине мадам Панфин, и ушли оттуда прихватив еще два платья по проще, пару блуз и обувь. Элор категорически отказался покупать мне сапоги в модном месте и отвел к мастеру — кожевнику. У него нашлись простые, но очень прочные сапожки, которые Элор тут, же заговорил, и отдал мне.
— Я с тобой ввек не рассчитаюсь. — Голос получился обреченным.
— Рассчитаешься. Оплату требовать не буду, выплатите по возможности.
Вернулись мы уставшие и голодные. Поужинав, я завалилась в постель.
— Как ты думаешь, мой отец убьет меня, когда узнает, что я помолвлена с тобой?
Элор отвлекся от книги и посмотрел на меня.
— Конечно, не убьет. Я как минимум не позволю. А вот наорать может. Какая это по счету сорванная тобой помолвка?
— Седьмая.
— Серьезно? — Кажется, я сумела его поразить.
— Ага.
— Ладно, не переживай. Твой отец еще не знает об этом, так, что пожалуй, ты должна успеть найти для него слова.
— А мне можно с ним повидаться?
— Нет, Белла, сейчас нельзя. Сейчас ты просто ученица в школе магии. И не имеешь никакого отношения к деснице короля Ревана.
Мне стало грустно. Я уже давно не видела папу, мы редко расставались так надолго. А то, что время, которое мы можем, не видится, было неограниченно, расстраивало еще больше.
— Профессор Варий-амо. Я сейчас появлюсь, прошу вас привести себя в порядок.
Я подпрыгнула с кровати, поправляя платье и волосы.
Шаархе вышла из огня и удивленно посмотрела на меня, по видимому не ожидая увидеть меня здесь. Почему, оказалось для меня загадкой.
— Студентка Шано. — Поздоровалась она.
— Варий-амо. Студентка Варий-амо. — Поправил ее Элор и лениво поднялся с постели.
Директор закашлялась.
— Я прошу прошения?
— Она моя невеста. Думаю, она имеет право носить мою фамилию, или нет?
— Вы привлекаете к ней излишнее внимание. Семь солнц назад она была Шано, сейчас Варий-амо, это и так переполошило всю школу, сейчас это будет просто сенсацией.
— Меня это не трогает.
— Как знаете. Белла, я надеюсь, что ты сама приняла это решение? — Спросила она меня, и, получив мое уверенное «да», потерла переносицу. — Вы сводите меня с ума. Как же я ошиблась думая, что приняв в школу студентку — визуализатора и обучить ее, будет просто. Это самая большая ошибка в моей жизни. — Элор протянул ей низенький стакан с чем-то крепким, она, выпив его залпом, продолжила: — Сперва Шано, влюбленный как дурак, потом твое похищение, — Она покосилась на Элора. — Потом драка с вылетающими из окон шкафами, и двух профессоров посылающих друг друга к грыху. Потом Сариэль со своей выходкой! — Она села на подставленный ей стул. — Теперь ваша помолвка и да здравствует «пылающая кровью» Белла Варий-амо! Тебя же растерзают. — С тоской она посмотрела мне в глаза и вновь выпила все, что налил ей Элор.
— Пусть только посмеют.
— Элор, это дети. Ты же должен помнить, какие они злые. Только подумай, девушка, сменившая за столько короткий срок двух профессоров?
— Ни кто никого не менял. Выдадим Бель, за родственницу Шая, он подтвердит.
— Вы померились?
— Если можно так назвать. — Ответил Элор, присаживаясь рядом с таки же бокалов в руках.
— Я жалею о том солнце, когда наняла вас.
Варий-амо только усмехнулся.
— Все, прощайте, я ухожу. — Сказала она, поднявшись со стула.
— В запой? — Спросил Элор.
— Ах, если бы. — Ответила Шаархе, растворившись в огне.
— Вы давно знакомы?
— Почти тридцать зим.
— Прости, сколько зим директору?
— Семьдесят два.
Я крякнула, поняв, насколько я ошибалась.
Она выглядела максимум на тридцать — тридцать пять.
— Элор, а ты не думаешь, что я очень молода для тебя?
— Ты серьезно? Бель, я до сих пор прогуливаю уроки, хоть и сам их виду. Посмотри на меня? Я похож на старика?
Голая грудь, как будто слепленная из мускулов, поражала идеально ровной кожей. Мне захотелось ткнуть в нее пальцем, что я и сделала.
Он улыбнулся и отложил бокал в сторону.
— Ты не можешь быть для меня молодой, или старой, ты моя судьба. А ее для нее не важен возраст.
До самой ночи мы проговорили. Обо всем на свете. Я рассказывала ему как это быть герцогиней, какие шалости я творила пока чувствовала себя безнаказанно, о своих увлечениях и умениях. Он рассказал мне о том, что чувствовал, сделав первый в своей жизни пульсар. Как разнес целый лес, неправильно проговорив формулы и как потом еще десять зим, старался восстановить его, высаживая новые деревья.