— Твой кабинет, — рывком поднявшись, указал мужчина, у которого я видела лишь коротко стриженные чёрные волосы и серебряную серёжку в ухе, на одно из зданий.
Его рука переместилась левее и в тишине кабинета прозвучало:
— Моя комната.
Оба метнули взгляд туда, куда упал третий огонёк.
Вспышка! Следом за ней ещё одна! И оба мужчины исчезли!
В этот момент я, повинуясь скорее внутреннему порыву, чем голосу разума, рывком села. Дёрнулась, когда также стремительно рядом села совсем не сонная, а встревоженно-испуганная Яра. Мы с ней оказались сидящими на диванчике у стены, прямо под окном.
— Бежим! — Испуганно прошептала Яромира.
В звенящей тишине её голос прозвучал настолько громко, что невольно поёжились мы обе.
Переждав приступ удушающей паники на основе того, что кто-то может нас услышать, я, как бы сильно ни хотелось согласиться и убежать вот прямо сейчас, задала разумный вопрос:
— Куда? — И пока Яра напряженно раздумывала над ответом, добавила: — Здесь где-то Лили… или не здесь. Но без неё мы точно не уйдём.
Бросать своих в принципе не в наших правилах. Это было одно из тех важных правил, которым нас родители обучили. Просто наши мамы, они ещё со студенческой скамьи лучшие подруги, всегда друг за друга горой, вот так и вышло, что и мужья их тоже сдружились, а потом все трое начали дружить семьями.
Я из нашей троицы самая младшая, у меня ещё два старших брата есть, у Лилиан старшая сестра, а Яра самая взрослая, она на три года меня старше и на два — Лили. Наверно, именно поэтому Яромира за нас переживает очень сильно — ответственность чувствует.
Вот и сейчас, потратив на серьёзные размышления с минуту, она решила:
— Лили оставлять нельзя.
Я решительно кивнула, выражая согласие.
— Но и тобой я рисковать не хочу, — уже не так решительно, а скорее задумчиво добавила подруга, окидывая меня взглядом очень тёмных, почти чёрных глаз.
— Разделяться глупо, — заметила я.
С Ярой нельзя спорить, крича и доказывая свою правоту. Она слышит лишь те разумные доводы, которые произнесены спокойно. Вот над ними она серьёзно раздумывает, а если ты прокричишь ей в лицо «ты всё делаешь неверно, нужно так, как я сказал», то она сначала стукнет тебе по лбу чем-нибудь тяжёлым, а потом сделает так, как и собиралась.
— Согласна, — собственно, согласилась Яромира.
В следующее мгновение тёмный кабинет осветился вспышкой света! И этот свет, сконцентрировавшись на диванчике, на котором мы до этого сидели, угас столь же стремительно, как и появился, оставляя после себя изумлённую, бледную от страха, с большими красными от слёз глазами Лили, нервно сжимающую под подбородком кофту… порванную до самого живота кофту!
Яра громко и некультурно выругалась, ожесточённо пиная ногой ту мебель, на которой наша подруга сидела.
— Лили! — Мне за саму себя так страшно не было, как за неё сейчас.
Присев перед подругой на корточки, я с опаской коснулась её колена, очень боясь испугать ещё больше.
Она и испугалась. Вот только не меня, а с грохотом распахнувшейся двери и влетевшего в кабинет парня. Она его испугалась столь сильно, что вся сжалась и тихо, вообще едва слышно завыла, с ужасом глядя на этого… урода. Откровенного урода. Не внешне, нет, но запугивающий женщину мужик — урод однозначно, и без вариантов.
— Ты! — Прошипел урод.
А мы очень сильно не любим, когда нас обижают. Как говорит Яра: обидел одну — объявил войну всем троим.
— Вышел и зашёл нормально, — Яромира когда в бешенстве, она тогда до жути вежливой и улыбчивой становится.
Светловолосый урод с обманчиво благородным лицом бросил уничижительный взгляд на ничуть не смутившуюся брюнетку, резким раздражённым движением руки откинул за спину чёрно-красный плащ… у него реально плащ был, и меч в кожаных ножнах на поясе, и сапоги по колено, а ещё глаза так совершенно нехорошо глубоким алым пламенем горели.
Но когда нас такие мелочи хотя бы волновали, не говоря о том, чтобы вообще останавливали?
— Со слухом проблемы? — Я на ноги поднялась и встала так, чтобы он не мог на сжавшуюся под его взглядом Лили смотреть. — Прискорбно. То, что с воспитанием проблемы однозначно, мы уже поняли, но вот за слух обидно.
— Да, — согласилась Яра, незаметно придвигаясь ко мне так, чтобы между нами не было и щели, в которую можно было бы на Лилиан посмотреть. — Мало того, что глухой, так сейчас ещё и слепой будет.