— С безопасностью тут нормально, — сказала мама.
— Мне нравится, — одобрил Леон. — Если негодяи решат штурмовать стены, мы можем спустить на них дождь из стрел и кипящую смолу.
Ха-ха.
Мама вырулила наш бронированный «Шевроле Тахо» через въезд на переднюю парковку с правой стороны. На одном из парковочных мест уже ждала серебристая «Альфа Ромео» Алессандро.
Все вывалились из машины. Внутренняя подъездная дорога, широкая мощеная, была окружена большими, старыми дубами. Она разворачивалась прямо перед домом, ведя на юг к главному дому. Справа от нас находился большой павильон из камня и дерева с огромными окнами.
Мама кивнула в его сторону.
— Что это?
— Это свадебный павильон. Балочная работа внутри действительно хороша. Я подумала, что если мы должным образом утеплим его, то сможем использовать в качестве офиса.
Леон нахмурился.
— Ты имеешь в виду как отдельное офисное здание? Там, где мы могли бы работать, а затем уходить оттуда и не быть на работе? Так бывает?
Я вздохнула.
— Леон, — сказала мама. — Они с Алессандро провели последние две недели, пытаясь провести инспекцию этого места. Она почти не спала и почти ничего не ела. Насколько я помню, никто из вас, кроме Берна, не помогал. Как насчет того, чтобы спрятать в кобуру свое острое, как бритва, остроумие и постараться не быть самим собой в течение следующего часа?
— Да, мэм. — Леон выпрямился и, казалось, стал выглядеть серьезнее. Это продлится недолго, но попытка была хороша. Моему младшему двоюродному брату было двадцать лет, и он не проявлял никакого интереса к изменению своего образа жизни. Что меня вполне устраивало. Мне нравился Леон таким, какой он есть.
Мама прищурилась на двухэтажное прямоугольное здание по другую сторону дороги.
— А это что?
— Казарма, — ответила я. — Если верить перечню зданий.
Она подняла брови.
— Казарма?
— Да. На нижнем уровне есть кухня, столовая и оружейная. На верхнем уровне комната на десять коек и ванная с четырьмя туалетными кабинками и тремя душевыми.
— Хмм.
Обычно, интерпретировать мамино «Хмм» не составляло труда, но сейчас я понятия не имела, о чем она думала.
Мы пошли по подъездной дорожке. Плотная стена декоративных кустарников обрамляла дубы с обеих сторон, скрывая остальную территорию. Ветви деревьев тянулись друг к другу над нашими головами, и идти по подъездной дорожке было все равно, что идти в зеленом туннеле.
— Красивая дорожка, — сказал Леон.
— Наслаждайся, пока можешь, — сказала я. — Здесь это единственная прямая дорога.
— Сколько говоришь здесь акров? — спросила мама.
— Двадцать три целых и четыре десятых, — ответил Берн впереди нас. — Шестнадцать за стеной, остальные огорожены сеткой.
— Нам нужно будет продолжить стену, — сказала мама. — Сетка ни о чем.
— Вопрос! — вскинула руку Арабелла. — Если мы его купим, можно мне гольф-кар?
— Можешь купить себе гольф-кар за свои собственные деньги, — отрезала мама.
Подъездная дорожка привела нас на большую площадку перед двухэтажным особняком в средиземноморском стиле.
— Главный дом занимает пять тысяч квадратных футов, — сказала я. — Нижний этаж разделен на два крыла. У каждого крыла есть хозяин. Четыре спальни наверху, все с ванными комнатами.
— Четыре спальни? — спросила Арабелла. — Значит, мама и бабуля займут нижний этаж, а мы — верхний?
Сказать, что она казалась не в восторге, стало бы преступно грубым преуменьшением.
— Можем и так сделать, — сказала я, — или мы можем жить в других зданиях.
Арабелла прищурилась.
— Что ещё за другие здания?
Я повернулась спиной к особняку и указала обеими руками в стороны.
Семья повернулась. По обе стороны подъездной дорожки, разделенной живой изгородью, раскинулся лабиринт зданий и зелени. Слева возвышалась круглая башня высотой в три этажа. Справа, наполовину скрытые ландшафтным дизайном, стояли три двухэтажных дома площадью по шестнадцать сотен квадратных футов каждый, соединенные переходом на втором этаже. Между ними и нами располагались сады, скамейки, беседки и водные объекты. Каменные дорожки, спроектированные пьяным моряком, извивались через все это, пытаясь соединить здания и, в основном, терпя неудачу.