Я была так взволнована, что спокойствие сейчас даже не входило в мой лексикон.
Пока я сидела здесь, Линус, возможно, медленно умирал. Он может испустить свой последний вздох прямо в эту секунду, а я даже не узнаю, пока мне не позвонят. Часть меня впала в параноидальную тревогу, ожидая, что в любой момент зазвонит телефон, и доктор Патель объявит, что Линуса больше нет.
Что тогда? Я понятия не имела, но когда все мы встретимся через несколько минут, кто-нибудь обязательно спросит меня об этом. Я должна буду дать им ответ. И он должен быть честным, потому что, хотя я умела врать сквозь зубы всему штату Техас, я не могла обманывать свою семью.
Из-за моей двери донеслось тихое царапанье.
Я смахнула слезы, встала и открыла ее. Тень проскользнула в комнату. Она была длинной и лохматой, с блестящим черным мехом, который завивался назад, и удивительно зубастой пастью для маленькой собаки.
— Как ты вообще нашла меня?
Тень завиляла хвостом. Во рту у нее была мягкая игрушка-гамбургер. Когда я расстраивалась, она приносила мне свои игрушки, а иногда, если я не обращала внимания на ее усилия, она запрыгивала на мебель и пыталась засунуть игрушку мне в рот, чтобы я почувствовала себя лучше.
Я погладила ее и вернулась к компьютеру. Тень свернулась калачиком на собачьей подстилке рядом со мной.
Я постучала по клавиатуре, чтобы вернуть компьютер к жизни, достала из кармана флешку и подключила ее к сети. Экран заполнили строки бессмысленного кода. Зашифровано. Конечно. Я вынула флешку. Мне надо отдать ее Берну, чтобы он повозился с ней.
Я вошла в интерфейс Смотрителя по своим учетным данным. Система впустила меня, и я выбрала «Экстренное уведомление» в меню вверху страницы.
Появилось новое, пустое окно. Линус провел меня через это, я должна была обозначить характер моей чрезвычайной ситуации и ждать ответа.
Спикер Лусиана Кабера была убита в ресторане во время обеда. На Смотрителя Дункана напали в его доме, и он принял «Стиксин». Сейчас он находится в вегетативном состоянии, но стабилен и в безопасности под моим присмотром. Я подозреваю причастность Аркана. Цесаревич Константин Березин обратился ко мне в моем официальном качестве с неуказанным предложением помощи. Пожалуйста, посоветуйте.
Я нажала ввод и стала ждать. Я понятия не имела, убивали ли спикера Ассамблеи штата раньше, но, зная непостоянство политики палаты представителей, это, вероятно, было не в первый раз. Вероятно, существовали протоколы, позволяющие иметь дело с мертвыми спикерами, ранеными Смотрителями и назойливыми иностранными царевичами. Возможно, мы получим какую-нибудь помощь от кого-нибудь с большим опытом, от Смотрителя из другого штата или агента Национальной Ассамблеи.
Я достала салфетку и промокнула глаза. Если бы только я могла перестать плакать, со мной все было бы в порядке. Я не рыдала. Слезы просто продолжали течь из моих глаз, выдавленные стрессом и давлением. Если бы я пришла на собрание с покрасневшими глазами, вся семья сосредоточилась бы на том, чтобы заставить меня почувствовать себя лучше, вместо того, чтобы слушать то, что я должна была сказать.
Мне нужно было разобраться в себе, и быстро. Работа здорово отвлекала. Когда трудно справиться со стрессом, работа помогала обойти его стороной. У меня все еще было дело об убийстве Каберы, и я опаздывала на видеозвонок.
Агент Уол ответил немедленно.
— Агент Уол.
Некоторые люди выглядели именно так, как им и полагалось. Линус выглядел как Превосходный, маг высшего уровня, который десятилетиями был на вершине власти. Точно так же агент Уол выглядел как агент ФБР: строгая стрижка, серьезное выражение лица, атлетическое телосложение и тот пронзительный взгляд, который предполагал, что он знает, что вы замышляете что-то плохое, даже если это не так, и его это не забавляет.
— Вы у меня в долгу.
— Разве?
— Да. Было маленькое дело, связанное с двумя иностранными Превосходными и таинственным портфелем.
— Все еще ни о чем не говорит.
— То, где было устроено так, чтобы взорваться, если не открыть одновременно.
— А, тот портфель. Я почти забыл обо всем этом.
— Агент Уол, это было два месяца назад. Я бросила все и пришла к вам домой в воскресенье. Вы в долгу перед Управлением Смотрителя.
— Мне это не понравится, не так ли?
— Это не было бы одолжением, если бы вам это понравилось.
Он вздохнул.
— Выкладывайте.