Я вдруг ощутила порыв горячего ветра, закружившегося вокруг меня. Рубиновый отблеск мелькнул перед глазами, я почувствовала, что ноги подкашиваются и я словно взмываю к небу. По спине пробежала воображаемая сороконожка, щекоча нервы и вызывая невероятное ощущение свободы и легкости.
Я сжала руку в кулак, чтобы остановить это странное ощущение, с каждой секундой все более вовлекавшее меня в неосознанный, но опасный процесс.
Рубиновые оковы спали, разбившись вдребезги на тысячи мелких осколков. Со стороны казалось, будто во все стороны брызнула мерцающая кровь.
Йитирн потер запястья и вздохнул с облегчением. Затем повернулся ко мне и поклонился сначала Старейшей и сразу мне.
— Ты куда более благоразумна, чем кажешься, женщина, — ухмыльнулся дроу, кивнув Накирин. — Я думал, что ты ни за что не отпустишь опытного эльфийского мага. Признаться, я представлял себе, как буду защищать твой город от Оскверненных, когда придет время.
— Твои мечты — прах и тлен, — проскрипела Накирин, я удивилась внезапной перемене в тоне ее голоса. — Ты теперь служишь ведьме.
— Ну, конечно, — улыбнулся Йитирн. — Только вот на службу она меня еще не призвала, а я не поклялся ей в верности. Ты разве не знаешь, как это работает? Но у нас все впереди, не правда ли, Ева?
Я не ожидала, что он обратится ко мне, и вздрогнула.
— Да, — кивнула я. — У нас все впереди.
— Вот, я о том же и говорю, — обрадовался эльф. — Теперь мы можем идти?
Накирин бросила на меня быстрый взгляд.
— Я очень рада, что в нашем мире вновь появилась ведьма. И вы можете идти, разумеется.
Она отступила в сторону, пропуская мага. Почти добравшись до меня, он внезапно остановился и оглянулся на старуху.
— Ты запретила мне ритуал Поиска. Если ведьма одобрит, я могу его продолжить? — спросил он с вызовом.
Накирин неодобрительно прищурилась.
— Ты можешь, — неохотно согласилась она. — Но только с согласия ведьмы. В конце концов, если Саарден кому-то и подчиняется, то не мне и не начальнику стражи, а Защитницам.
Когда Мааррх и Йитирн вышли, она повернулась ко мне и весомо произнесла:
— Эльфийские маги столь редки, что их мотивы и стремления не всегда известны наверняка. Они искусно выражаются и никогда не поясняют конечной цели. То есть они могут действовать из лучших побуждений. Но последствия этих действий не всегда кончаются благом.
Накирин подержала мою руку в своих ладонях и печально улыбнулась.
Из шатра я вышла, когда уже совсем стемнело. Незнакомое темное небо сверкало яркими звездами. Интересно, этот мир — параллельная вселенная или это планета где-то в космосе, и отсюда мы можем увидеть наше Солнце? Я завертела головой, с удовольствием рассматривая новый мир. Мягкие облака, обгоняя друг друга, плыли по фиолетово-синему простору; вдали пела неземным голосом птица.
Спустившись по тропинке в деревню, я ловила на себе восхищенные взгляды детей и взрослых. Не сомневалась я и в том, что им уже прекрасно известно, кто я такая и зачем сюда прибыла. У большого костра меня пригласили отведать похлебку. Люди весьма расстроились, когда я отказала, сославшись на сытость. На самом деле желудок сводило, но не от голода, а от волнения и пережитого.
Не без труда я нашла таверну, где за столом с двумя лавками Мааррх и Йитирн о чем-то ожесточенно спорили. Я подошла ближе и увидела, что оба изрядно (на мой взгляд) выпили пива. Остатки тревожно плескались в высоких деревянных кружках, обитых железными ободками.
Служанка вежливо осведомилась, чего желаю я, и я попросила принести что-нибудь поесть. Затем уселась возле Мааррха и не без горечи отметила, что дракон тут же отодвинулся от меня.
— Он не будет тебя обучать, — прорычал он, задыхаясь от гнева. — Мы спасли его из клетки, а он…
Я пожала плечами.
— Но мы его не спасали. Старейшая сама предложила нам его забрать.
— Точно, — хлопнул в ладоши эльф. — Меня никто не спасал. Я обещал помочь, я помогу. У всего есть своя цена, не так ли?
Йитирн хитро подмигнул мне. Мааррх нахохлился, и я поняла, что он не собирается уходить прямо сейчас, как говорил. Эльф и дракон испепеляли друг друга взглядами, пока я не кашлянула.
— Что ты хочешь взамен?
Дроу пошарил в своей необъятной сумке, висевшей на боку все это время, и выудил оттуда такой старый и такой ветхий пергамент, что я невольно ахнула. Йитирн бросил на меня веселый взгляд и развернул свиток. Я подалась вперед, но все равно ничего не поняла. Буковки словно плясали у меня перед глазами, дергали «хвостиками» и «завитушками».
— Ничего не видишь, да? Непоседливые они у меня, — посетовал дроу. — Но стоит им сказать hin’avin, и они тут же успокоятся.
— Магия, — неодобрительно пробурчал дракон.
Как будто забыл, что сам применял магию, чтобы остановить кровотечение. Я еще раз осмотрела пергамент, и буквы там складывались в слова и предложения. Только вот язык мне был незнаком, как и прежде. Но у меня наконец-то появилась возможность задать вопросы.
— Что это за язык? Никогда не встречала такого.
От удивления у Йитирна белоснежные брови резко взметнулись вверх. Он бросил озадаченный взгляд на дракона, как бы спрашивая его, но Мааррх покачал головой. Эльф дернул плечом:
— Тирийский. Древний язык магии. В повседневной речи его не используют, а если обращаются, то в случаях, когда требуется вмешательство волшебства. Раньше на нем говорили. Это было очень давно.
Мааррх подтвердил сказанное кивком головы.
— Согласно этому заклинанию, — Йитирн мечтательно улыбнулся, — можно найти один из старых артефактов времен власти Хранительниц Камней.
Я навострила уши.
— Я прочитал его неподалеку, и путеводный огонек указал, что артефакт хранится не где-нибудь, а в Саардене. Но здесь его не оказалось. И я прочел его еще раз. И узнал, что артефакт спрятан в пещере под этой скалой.
— Так тебя поймали? — хмыкнула я.
— Верно, — кивнул Йитирн, довольный моей сообразительностью. — Они подумали, что я разведчик Оскверненных и хочу снять щит. Только вот до щита мне никакого дела нет, только до сокровища.
— Ты, получается, охотник за сокровищами? Расхититель гробниц?
Йитирн вспыхнул, хотя по его лицу цвета эбонита наверняка сказать этого было нельзя. Театральным жестом он взмахнул рукой.
— Нет, я никакой не расхититель. Когда-то эта вещица принадлежала роду Тайрн. Я, можно сказать, последний из этого рода. И хочу вернуть…
— …и если мы вернем, ты обучишь меня?
— Да, если захочешь этого, — мягко улыбнулся эльф.
Я хлопнула в ладоши и посмотрела на дракона.
— Отлично! Мне кажется, что это вполне справедливые условия.
Но Мааррх не разделял моего энтузиазма. Он наклонился к эльфу, глаза его недобро сверкнули. Йитирн усмехнулся, но и в его взгляде появилось нечто нетерпеливое и жесткое. Я поняла, что они мысленно обменялись какими-то сведениями.
У меня появилось ощущение, что стоит мне потребовать от них чего-либо, и они мгновенно подчинятся, не колеблясь ни секунды.
— Ладно, идем, — согласился дракон.
Утром, когда туман еще не рассеялся и дома утопали в густых белых облаках, мы вышли из Саардена. Здесь, меж двух караульных башен, солдат отдал честь, приложив руку к сердцу и слегка мне поклонившись. Это был не тот «вход», которым мы воспользовались, проходя в деревню.
Склон горы оказался крутым, и мне приходилось тщательно выбирать путь. Йитирн ориентировался на синий огонек, мерцающий посреди липкой и густой дымки. Шел эльф быстро, и нам с Мааррхом приходилось спешить, чтобы не потерять его из виду. Эти двое между собой не общались, только вот у меня создавалось впечатление, что они ведут ожесточенный мысленный спор.
Вскоре мы оказались внизу, и погода здесь бушевала. Холодные капли дождя так и норовили залезть под плащ; Мааррх шел впереди, беззлобно отряхиваясь каждые пять минут. Йитирн наколдовал себе небольшой купол, который служил ему вместо зонтика. Ветер бросался на нас, словно хищный разъяренный зверь. Терзая острыми зубьями изо льда и дождя, он как сторожевой пес отваживал нас от места, куда мы шли.