— Не стоит так орать! — воскликнула женщина. — Я вас прекрасно слышу.
Потом Сария посмотрела на Йитирна и покачала головой.
— К сожалению, я не могу удовлетворить твое право, — произнесла она. Ей пришлось повысить голос, потому что стая разразилась протестующими криками. — Только потому, что Габриэль бросил нам вызов первым.
Оборотни одобрительно зашумели.
— Что это значит? — спросила я больше у Риэля, чем у Сарии.
— Это значит, — ответит тот спокойно, — что я усомнился в способностях Сарии Кинну вести свою стаю достойным и честным путем, как учила нас Мэйв. Я бросил ей вызов на само право объединять своим разумом моих братьев и моих сестер. Я хочу забрать согласных со мной и стать истинной стаей Рубина. И оставаться дольше предателем, как они, я не хочу. Я не предавал свою ведьму, не предам ее и сейчас. — Он подошел ко мне и упал на одно колено. — Ева, Рубиновая ведьма, новое рождение, принимаешь ли ты мое служение?
Я ощутила, как затрепетало что-то в воздухе. Так было и с Йитирном. Чувствуя на себе напряженный взгляд Сарии, я ответила не без гордости:
— Я принимаю твое служение, Габриэль из рода Риэлей.
— Значит, этому быть, — мрачно заключила Сария. — Сегодня на рассвете на большой площади мы сразимся за право вести волков.
В убежище вернулись все, включая Габриэля и Йитирна. Сария осталась вместе со своей сестрой на постоялом дворе. Она избегала смотреть на меня, да и общаться со мной тоже. Йитирн призвал два мягких матраса оттуда, где они, конечно же, никому не могли понадобиться, а Габриэль раздобыл подушки на всех, по одеялу на каждого. Он буквально светился от радости, и я вскоре поняла почему: под окнами нашего убежища сидели штук тридцать волков, поддерживая таким образом Риэля перед боем. Но было в его взгляде и затаенная грусть. Я подсела к нему, когда Мааррх и Йитирн начали укладываться на сон грядущий. Габриэль улыбнулся.
— Проводи меня завтра, ладно? — попросил он смущенно. — Сария — сильный и опытный противник. Она прожила половину своего пятого столетия и хорошо знает мои сильные и слабые стороны. Но мне будет приятно, что моя ведьма присмотрит за мной, когда я выйду на ристалище.
— Я не собиралась отпускать тебя одного, — хмыкнула я.
— Спасибо, — улыбнулся волк. — В судьбоносные моменты вроде этого сразу понимаешь, к чему шел всю свою сознательную жизнь. Изнуряющие бои и тренировки превращаются в опыт, добытый потом и кровью. Ты понимаешь, кто из волков, с которыми сражался бок о бок, достоин твоего доверия, а кто предает тебя в самый ответственный момент, хотя именно его ты и считал самым близким тебе другом, учеником, девушкой, в конце концов.
— Ты о Линне? — догадалась я. — Ее выбор…
— Ее выбор — ее подчинение Танарии как старшей в иерархии стаи. Она могла и не контролировать то, что сделала. Но мы живые существа, у каждого из нас свой собственный разум, свои собственные мораль и принципы. Она могла противостоять и Танарии, и Сарии, но не сделала этого. Подчиняться — это в ее крови, хотя я и пытался доказать ей, что она вольна выбирать сама.
— Она уйдет с тобой, я уверена, — я положила руку на плечо Габриэля, и он тихонько вздрогнул от этого прикосновения.
Он вздохнул.
— Ты видела ее там, внизу? Если она не с ними, то она выбрала свою стаю. Я не знаю, что может убедить ее в том, что сторона предателей лучше, чем сторона при…
— Решится все завтра. Тебе надо поспать и набраться сил. Я попрошу Йитирна или Мааррха принести тебе плотный завтрак, если захочешь.
— Ладно, — мужчина усмехнулся. — Я ложусь. И ты ложись.
Наутро на улице, куда выходило одно из окон нашего убежища, образовался целый сугроб. Маленькие черные птички беспокойно скакали по снегу и клевали никому не видимые крошки. Я проснулась и сразу же подумала, что проспала. Габриэль выглядел усталым. Мааррх сидел на любимом месте, возле двери, уткнувшись в книгу. Йитирн еще дремал. Ну, я хоть не одна долго сплю. Эта мысль вдруг принесла несравнимое облегчение.
— Скоро выходим? — негромко спросила я.
— Через полчаса. Если не хочешь идти, я пойму. — Напряженным голосом сообщил мне Габриэль, не отворачиваясь от окна. — Это бой насмерть. Я могу погибнуть.
— Это звучало бы куда драматичней, не знай я, что вы бессмертны, — издала я лающий смешок.
— Порой я забываю об этом. Каждая смерть отнимает у меня что-то. Часть меня. Чувства. Воспоминания. Мечты. Желания. Надежды. С каждым возрождением от меня остается все меньше и меньше. Что будет, когда от меня не останется ничего? Я стану новой личностью или это и есть та самая «смерть», к которой нас приговорила Мэйв? Дело в потере себя? Или…
Он махнул рукой, призывая не слушать его.
Солнце поднималось, но не над стенами Таргиу. Небо светлело с каждым часом, мы все вместе поднимались к назначенному для боя месту. Впереди тяжелой поступью шел Габриэль, с ним наравне — я как его ведьма, ведьма его будущей стаи. Позади нас приплясывал от холода Йитирн, за ним плелся Мааррх, не слишком обрадованный решением выбираться в такую рань.
Впервые за долгое время меня посетило прекрасное предчувствие.
Вопреки нашим ожиданиям, на площади собралась целая толпа. И ладно, если бы все они были оборотнями, но основную часть составляли горожане, праздные зеваки и бывшие солдаты. Они выделялись в разношерстной толпе военной выправкой и чрезмерным вниманием к деталям. Волчья стая расположилась слева, полукругом. В дальнем конце площади стояла Сария. На ней не было ничего из одежды, кроме набедренной повязки. Верхнюю часть тела украшали витиеватые узоры, нанесенные белой и красной красками. Всегда распущенные волосы были собраны в тугой узел на затылке. При нашем приближении два оборотня забили в барабаны: от неожиданного звука я чуть не подпрыгнула и едва сохранила невозмутимое выражение лица.
Мы остановились. Под влиянием момента я потянулась к Габриэлю и слегка поцеловала его в небритую щеку. Волк ухмыльнулся, а я буквально прочувствовала, как замер в неопределенности Мааррх. Йитирн не то хихикнул, не то восторженно булькнул, и все замолчали. Вперед вытолкнули дрожащую Линну. Впервые Габриэль смотрел мимо нее.
Она развернула свиток, нервно откашлялась и зачитала:
— Сария Кинну, вожак стаи Священного Пламени, в ответ на оскорбление чести и достоинства своей сестры, великого Волчьего Шамана Танарии, являет свою волю следующей: если она победит в схватке, то Рубиновая ведьма Мэйв, в данном рождении именуемая Евой, дарует стае прощение и отклонит присягу верности волка Габриэля из рода Аркариэлей, воина и стража Рубина. Она также обязана будет признать Танарию невиновной в покушении на жизнь ведьмы, а значит не позволит никому из своего окружения причинить той какой-либо серьёзный или смертельный вред. Согласен ли Рубин?
Я в недоумении посмотрела на Йитирна, и тот со значением кивнул.
— Рубиновая ведьма Ева согласна, — ответил за меня Мааррх. — Я, дракон ведьмы, сим действием подтверждаю, что моя ведьма не отступится от своего согласия и исполнит условия вожака стаи Священного Пламени, Сарии Кинну.
Я распахнула глаза. Что? Мне только что послышалось? Мааррх не только дал за меня согласие, но и признал, что он является моим драконом?!
Линна важно кивнула и продолжила чтение свитка.
— Габриэль из рода Аркариэлей, воин и страж Рубина, бросил текущему вожаку стаи Священного Пламени вызов, усомнившись в ее способности вести за собой оборотней и представлять их единую волю. Он являет свою волю следующей: если он победит в схватке, то Сария Кинну откажется от любых притязаний на тех волков, что он укажет сразу после победы. Также Сария обязана будет подчиниться любому решению Рубиновой ведьмы Мэйв, в данном рождении именуемой Евой, вплоть до пожизненного изгнания. Танария Кинну же обязуется обучить своему искусству одного волка, что станет Волчьим целителем новой стаи. Согласен ли вожак?
Танария ответила за свою сестру.