Хиран Ка’эот считалась наместницей Танаэлиена. Реальной власти она не имела, но выполняла указания Королевы. Ее я видела один раз и то мельком: высокая, белые волосы заплетены в сложную прическу, оранжево-янтарные глаза горели невероятной силой духа и воли. Предполагалось, что именно Хиран поведет за собой четырехтысячную армию, а я с трудом представляла, как в ущельях одного-единственного города можно уместить четыре тысячи эльфов-воинов помимо других, мирных, граждан. Тенере занимала должность Верховной жрицы при Хиран и Королеве, что делало ее важной фигурой. Она молилась вместе со своими сестрами и братьями-кирроу Ассармиэль и Раадхру, организовывала лечебницы и занималась вопросами мира в то время, как Хиран решала задачи войны. Сестры идеально дополняли друг друга, но казались мне все же очень разными. Там, где Хиран была свойственна твердость, Тенере находила минутку для слов утешения и ободрения.
— Передайте, пожалуйста, блюдо с поросенком, — попросил Йитирн, сидящий в окружении пузатых бронзовых кувшинов из-под вина.
— Ты не лопнешь? — засмеялась я, помогая эльфийке поднять тяжелое, но уже наполовину опустошенное медное блюдо. — Хотя бы от количества выпитого.
— Это же лиосхасар, — с видом знатока кивнул Йитирн. — Самое лучшее вино, которое когда-либо делали эльфы. В магии, быть может, они и не смыслят, но в вине — уверен, что да. Моя мать хранила бутыли с лиосхасаром в подвале нашего старого дома. И доставала его только по торжественным случаям.
Йитирн икнул, прикрыл рот ладонью и посмотрел на меня алыми глазами.
— Ты знаешь? Я был женат. Вино лилось рекой целую неделю.
Я поперхнулась от неожиданности. Я совсем не была готова выслушивать откровения жизни самого загадочного и молчаливого эльфа во всем Лаэрте. У Йитирна слегка заплетался язык, но мясо он накладывал себе уверенными движениями эбонитовых рук. Кирроу, обслуживающая стол, подливала ему в бокал еще вина, пока я не сделала ей характерный жест: дроу уже достаточно.
— Дома знали о нашем интересе друг к другу с самого нашего рождения. Она была лучшей охотницей и разведчице Пламенеющего леса, а я… — Йитирн нахмурился, словно пытался что-то вспомнить, — а я был лучшим учеником Шпиля Истины, мы были предназначены друг для друга. Или мне только так казалось. Но мы обручились в особый день и несколько лет прожили в супружестве. — Эльф обреченно вздохнул, залпом опустошил свой бокал.
— Что случилось потом? — спросила я, когда пауза стала затягиваться.
— Ничего не случилось, — грубо оборвал меня Йитирн. — Я полюбил ведьму.
И хотя история не имела ко мне никакого отношения, мое сердце дало тревожный перебой. Любопытство разгоралось, и я бы обязательно задала пару-другую вопросов, но в этот момент темный эльф, пошатываясь, резко отодвинул в сторону стул, вышел из-за стола и ушел, унося с собой кувшин с вином. Кирроу окликнула его, но я махнула рукой: пусть идет.
Мааррх быстро уселся на освободившееся место, грохнул кубком по столу и улыбнулся мне. Пока он с аппетитом доедал все с тарелки Йитирна, я пыталась сделать вид, что не знаю этого дракона и вообще кто это? Мне тоже долили вина в бокал на тонкой ножке, а улыбчивая женщина слева, убедительно кивая головой, буквально заставила меня отпить немного. Пожалуй, лиосхасар действительно был тем самым гениальным вином, о котором рассказывал дроу.
— О чем разговаривали? — с набитым ртом спросил Мааррх. — Прости.
Волевым движением он сделал чудовищный глоток и легко рассмеялся.
— Ты никогда не была на больших застольях, да? Сегодня праздник.
— Праздник? — ужаснулась я. — Какой? Мне никто не сказал…
Мааррх пожал плечами, подмигнул, махнул рукой.
— А, это праздник кирроу. Они отдают дары Древу Духов, что приютило их в Белом лесу, когда все надежды эльфов рухнули.
— Древу Духов? — переспросила я. — Что это?
Дракон, если и собирался ответить, то был перебит улыбчивой эльфийкой слева. Она положила свою узкую худую ладонь поверх моей руки и сказала:
— Древо Духов — последнее пристанище наших богов. Оно защитило нас в дни великой скорби и подарило нам новым дом. О том времени детям принято рассказывать, как Героиня Хиоран опустилась у корнем могучего элиена и горько заплакала, потому что эльфам было некуда идти. Города горели в призрачном пламени, обращенные шныряли по лесу и нападали на всякого, кто замешкался или заблудился. Это было ужасное время. Время, когда кирроу перестали быть бессмертными и начали умирать.
— Вы были бессмертными? И дроу тоже? — перебила я.
— Есть у моего народа легенда, что кирроу отдавали свои души элиенам, возле которых селились и строили города. Эти могучие древа жили бесконечно и питали силой бессмертия эльфов. Но нет, дроу если и были когда-то вечны, то кирроу ничего об этом неизвестно. Когда деревья сгорели, души вернулись к светлым эльфам и с тех пор они начали угасать, стареть и умирать.
— Почему бы вам не отдать души этому самому Древу Духов?
Эльфийка усмехнулась.
— Это было бы простым решением, правда? — мягко спросила она. — Древо Духов не принимает души, потому что внутри него уже живут боги.
Я пожала плечами, но некоторые вопросы решила не задавать, опасаясь оскорбить чувства верующих. Откуда они знали, что в каком-то дереве живут самые настоящие боги? Почему никому не сказали об этом?
— Я не видела Древа Духов, — сказала я осторожно.
— Чужаки не могут видеть элиен. Так повелось издревле. Но, может, Тенере сделает исключение для чистой души рубиновой ведьмы.
Эльфийка отвернулась от меня, давая понять, что разговор окончен. Веселились и праздновали до раннего утра. Затем все постепенно расползлись по своим домам и комнатам. Я вернулась в сопровождении Мааррха: дракон сразу же облюбовал какую-то кушетку возле лестницы и мгновенно заснул. Благодаря освещению, в моей комнате с кроватью было достаточно светло. На постели спал сидя Йитирн. Я хихикнула, вынула из его рук книгу, уложила темного эльфа на кровать и накрыла его запасным шерстяным одеялом. Затем скользнула на свою часть кровати, повернулась на бок и мгновенно уснула.
И, кажется, была не единственной, кто проснулся после полудня. Надо мной нависал Мааррх, лицо у него было крайне недовольное.
— Почему с тобой спит Йитирн? — по слогам раздельно произнес он.
— Потому что он… устал и заснул, — спокойно ответила я, сердце радостно ухало в груди. — Что-то не так?
Мааррх стиснул зубы и вымучил улыбку.
— Идем, нам надо поговорить.
Я с ужасом поняла, что одежду на ночь не снимала и спала прямо в том, в чем вернулась из Рубинового грота. Заправив постель, я спустилась вниз.
Меня уже ждала Тенере в сопровождении стайки девочек-кирроу, столь молодых, что, казалось, они едва перестали быть детьми. На жрице было белое платье, расшитое золотыми нитями, и тяжелые браслеты на руках. Они все поклонились мне, я поклонилась в ответ, чувствуя себя ужасно неудобно.
— Нет, миеллес, — возразила одна из девочек. — Вы не должны нам кланяться, вы же ведьма, а мы ваши покорные почитатели.
— Архогониас сказала все верно, — кивнула Тенере. — Идем, Ева. Я сопровожу тебя в Библиотеку, где смогу рассказать все, что мне известно.
Мы вышли из-под свода пещеры и долго шли на восток. Места становились все менее населенными. Изредка какой-нибудь эльф пугливо смотрел на нас из-за черной скальной колонны или маленькая девочка прытко убегала прочь, стоило нам показаться на дороге, все молчали, в воздухе повисла тишина.
— Это виерен вазхира, — надменно и торжественно сообщила Тенере. — Место, где живут и обучаются наши жрицы и заклинатели. А это — Библиотека.
Она остановилась перед скалой, внутри которой располагались одна над другой десяток ярко освещенных пещер. Тенере зашла первой, поманила нас рукой. Внутри пахло деревом, сосновой смолой, вином и пылью. За немногочисленными столами сидели маги кирроу, сосредоточенные и погруженные в напряженную работу. Мы разделились: я осталась со жрицей, Мааррх заскользил вдоль стеллажей из белого дерева в поисках книги.