В ту же секунду полыхнуло синим и откуда-то сбоку на нас вывалился Габриэль. Равновесие удержать он не смог, а потому рухнул на землю.
— Да ла-адно, — протянул он. — Серьёзно? Волк не может подслушивать?
— Эта тайна касается только меня. И Евы. — Процедил Йитирн сквозь зубы.
— Я думал, что мы подружились, — наигранно обиженным тоном заявил Габриэль. — Не хотите говорить, дело ваше. Как тебе моя маскировка?
Он подмигнул мне и вдруг стал бледнеть, постепенно став прозрачным.
— Ого, — восхитилась я. — Как ты это делаешь?
— Преимущества быть альфой, вожаком, — пояснил он с улыбкой на лице. — Я и не представлял себе, что Сария была способна на что-нибудь… эдакое.
Вместе мы вернулись в Танаэлиен. Дело близилось к вечеру, из подземных кухонь доносились ароматные запахи жаренного мяса, рагу и рыбы. Я распрощалась с Йитирном и Габриэлем и поднялась в свое жилище.
Кирроу уже заканчивала наливать в ванну горячую воду, от нее поднимался легкий пар. Я с удовольствием сняла с себя довольно увесистые доспехи и всю нижнюю одежду. Перед зеркалом стояла подтянутая и крепкая девчонка, волосы беспорядочной массой лежали на плечах. Упругую грудь украшали свежие порезы, а сквозь них пробивались заостренные миниатюрные чешуйки или шипы. Ногти уже стали заостряться и принимать неприятный алый цвет.
Я легла в воду и закрыла глаза.
— Ты же знаешь, что это так называемое «перерождение» не даст тебе ни силы, ни бессмертия? — голос Кэттаринга я узнала бы из тысячи.
— Ты с ума сошел! — вскрикнула я. — Я обнажена. И вообще я тебя не приглашала к себе, чтобы ты вот так вот запросто заходил.
— Ничего страшного. Я видел Мэйв голой.
— А меня — нет, — обозлилась я. — Выйди немедленно! Когда я захочу с тобой поговорить, я приду и поговорю.
Кэтт фыркнул и присел на край кровати по ту сторону от ширмы. Он сложил руки на груди и с наигранным видом начал осматриваться вокруг.
— Чего ты хочешь? — процедила я, понимая, что так просто дракон не уйдет.
— Одного. Чтобы ты понимала, что ты останешься смертной и уязвимой, если пройдешь этот «обряд». Светлые эльфы хотят воспользоваться тобой и твоей ситуацией. Они намеренно запугивают тебя неготовностью связать свою жизнь с Камнем и будут это делать до тех пор, пока ты не согласишься. Их ритуал способен заставить ведьму замолчать навсегда.
— Лишить ее сил? — перепросила я.
— Нет, не лишить. Но сильно их ограничить. Jirzah aex используется для младших ведьм, чтобы они служили народу, а не собственным желаниям. Магия слепа и одаряет своей силой даже неуравновешенных или слабых и жалких. Чтобы ведьма не свернула на кривую дорожку, исполняют этот самый обряд. Ведьма остается привязана к жрице, которая сказала последнее слово.
— С чего мне тебе верить? — я хмыкнула неодобрительно.
— Я тебя ничем не обманул, — мягко ответил Кэттаринг. — Это предок Мааррха, а не мой, убил Мэйв. Я был всегда на ее стороне. Сражался с ней даже тогда, когда Аксоот отвернулся от нее.
— Ты был на ее стороне, Кэтт. Откуда я знаю, что ты будешь на моей стороне?
— Ты Рубин, реинкарнация Мэйв. Тебе не надо спрашивать, буду ли я поддерживать тебя. Ты должна это знать. Буду. Всегда.
Я откинула голову на бортик и вздохнула.
— Может, в этом есть смысл? В обряде. Я не буду бессмертной, а значит буду ответственно относиться к жизни.
— Ты же не можешь в самом деле так думать, да? — фыркнул Кэттаринг. — Эльфы сделают все, чтобы ты не связала себя с Камнем. Почему? Проще простого. Они не доверяют тебе. И не будут. Потому что их царство связано с Сапфиром. Йитирн, конечно, дело другое. Темные эльфы были подданными Рубина. Поверь мне, прошу. Жрица Тенере неспроста предложила этот «вариант». Если бы Мэйв, которая так хотела умереть окончательно, знала, что этот обряд дарует ей смертность, но сохранит ей силы, она бы его провела.
— Но мое тело… Она сказала, что оно отторгает…
— Магию, — закончил за меня Кэтт. — Да, потому что ты пришла из другого мира. Пора уже забыть об этом. Ты всегда знала, что единственный путь — это пролить свою кровь на свой Камень. И ты сейчас смотришь на эту рубиновую кожу только потому, что медлишь и сомневаешься.
— Я не знаю. Это дало бы всем именно ту рубиновую ведьму, которую они хотели. А не жестокую и властную Мэйв.
— Рубиновая ведьма, ведьма вообще, которую они хотят — это та, что будет исполнять их маленькие грязные желания, а не та Воля, которую ты несешь от слова самих Богов. Ты можешь воевать, сражаться, процветать и защищать страну, за которую в ответе. Или можешь исполнять желания каждого второго, кто пожелал любви, богатства или мира во всем мире. Думай сама, Ева.
Кэттаринг вышел, оставив меня наедине с размышлениями. От чего я отказываюсь, если пройду обряд? От чего я отказываюсь, если пролью кровь на свой Рубин? Необходимость выбрать сугубо что-то одно меня убивала.
Я переоделась, расчесала волосы и спустилась вниз.
Там что-то происходило. Тенере руководила взволнованными эльфами, Мааррх спешно закреплял на поясе подарок кирроу — отличный меч. Йитирн закусил губу и встревоженно посмотрел на меня.
— Что случилось? — спросила я, чувствуя, как засосало под ложечкой.
Хиран сверкнула оранжевыми глазами.
— Времени нет. На нас напали оскверненные.
========== Глава 40. Капля крови ==========
Танаэлиен основательно тряхнуло. Земля под ногами дрогнула с такой силой, что медная посуда зазвенела и посыпалась на каменный пол. Волшебные фонари закачались, свет резко погас. Минуту мы находились в кромешной тьме, опасаясь сдвинуться с места. Я стала различать быстро двигающиеся силуэты и поняла, что разделяю сознание с Мааррхом. Дракон присел в боевой готовности. Кэтт скользнул вдоль стены, отращивая на руке черные когти. Тенере вполголоса проговорила несколько тирийских слов, и свет мягко вспыхнул на конце ее боевого жезла.
— Мы организуем оборону внутри! — крикнула Хиран, убегая за поворот. — Айке, Сиррет — за мной, поспешите. Ваши копья!
Двое кирроу подхватили с ближайшей стойки оружие и устремились вслед за военачальницей. За ними промчалась воительница, рукой она крепко сжимала стальные цепи, в бой рвались боевые горные львы, закованные в сверкающую броню. Кэттаринг сразу же потерялся в толпе, собирающейся на поляне по приказу Хиран. Тенере настойчиво потянула меня за руку.
— Идем же! Оскверненные не должны тебя найти!
— Я иду с ней, — непререкаемым тоном заявил Мааррх. — Йитирн, ты поможешь Габриэлю, найди его и встречайте нас у северного выхода!
— Что? — переспросила жрица. — Нет, нет! Мы должны спрятать Рубин.
— Я могу быть не согласен с методами Кэттаринга, но Ева должна завершить свое перерождение. Выберемся из Танаэлиена как можно быстрее.
Я вырвала руку из хватки Тенере и резко обернулась к Мааррху.
— Мы обязаны им помочь! — настойчиво сказала я. — Они помогли мне, нам, когда я нуждалась в помощи. Отведи меня к Хиран, Тенере.
— Оскверненные здесь только из-за тебя, — прошипела жрица. — Я должна исполнить свой долг и защитить ведьму. Прошу, идем же.
Танаэлиен сотрясло новым ударом. На этот раз эльфы падали, поскольку не могли удержаться на ногах. Мааррх зацепился рукой за стену, повсюду стоял шум, какофония звуков оглушала и дезориентировала. Прямо позади Тенере сквозь камень пробивался оскверненный лев. Крупное животное приглушенно рычало, готовое вот-вот сорваться с места. Тенере крутанула свой жезл, прокатилась волна светло-желтой энергии, ослепила и смела призрака. Вместе с Мааррхом и жрицей мы пробежали по длинному темному тоннелю, свернули в боковой проход. Нас развело в разные стороны потоком бегущих эльфийских воинов, устремившихся к южному выходу.
Я мгновенно потеряла Мааррха из поля зрения. Какой-то кирроу задел меня плечом, я упала. Голова кружилась, звуки множились, дробились. По коже расползалась пронзительная боль.
Только не сейчас.
Сверху послышался знакомый вдох. Дракон набирал в грудь воздуха, чтобы выдохнуть струю пламени. Я не видела ни Мааррха, ни Тенере, ни любого другого знакомого лица. Кто-то протянул мне руку и с силой втащил в арку между двумя проходами. В ту же секунду темно-алое пламя ударило в то место, где я только что была. Не успевшие спрятаться, эльфы закричали, но они сгорали прямо у меня на глазах, превращаясь в обугленные трупы.