Ксимен молча кивнул, и пошёл к трубачам. Пронзительные звуки разорвали тишину. Сбор был объявлен, и уставшие воины, сходились к трепетавшим на ветру знамёнам. Выступать было намечено на утро, и Ксимен хмуро изучал плохую карту, на которой ближайший путь лежал через маленький городок Бау. «Его нужно уничтожить, для острастки другим, — вспоминал он слова Изандро, — но необходимо дать сбежать некоторым из его защитников, чтобы они разнесли слухи».
Наутро армия разделилась, и небольшой отряд Хранителей Веры, во главе с Изандро, двинулся по направлению к Мауле. Основная масса войск, медленно устремилась на северо-запад, в сторону сказочно богатой столицы. Тяжело раненного Беренгара отправили на повозке в сторону Тарау, с небольшим количеством сопровождающих. Его лицо осунулось и пожелтело. Сжимая зубы, он сдерживал себя при каждом подпрыгивании колёс на неровностях дороги. Ксимен, во главе оставшейся конницы, вёл войско по своей карте, нарисованной для чужаков, предателями из Тинсу. Мерный топот копыт далеко разносился по равнине, всё приближаясь к своей заветной цели. Золотой вражеской столице.
Разосланные во все стороны разведчики Котов, наконец добились результатата. Вот уже многие теки, из рассеявшихся отрядов Тайо, были застигнуты и допрошены ими. Но информация была неточной. Чем закончилась битва, можно было только догадываться, но судя по тлеющим руинам Бау, победой чужаков. Узнав о смерти Тайо, Бойнед огорчился так, как будто речь шла о его собственном сыне, но получив известие от одного из беглецов, про приход Орлов и их гибель, получил настоящий удар. До этого, он ещё мог надеяться, что Хинто не успел к сражению, но теперь иллюзий больше не было. Между чужаками и Тинсу лежали долгие дни пути, и Бойнед решился на маневр, чтобы опередить их, и первыми достичь столицы. Это можно было сделать только пройдя через узкие горные тропы, и армия Бойнеда, принялась карабкаться подобно горным козам, через перевалы и седловины, сокращая расстояние. Тяжёлый маршрут утомил всех, и даже привычные ко лишениям Коты, понурили головы.
Ещё немного, и они смогут заслонить собой Тинсу, судя по всему, пребывающую в полном неведении относительно судьбы своей разбитой армии. «Что не говори, а почтовые скороходы Мауле, могли бы доставить уйму проблем чужакам, если бы хоть кто нибудь в Тинсу озаботился этим вопросом вовремя», — думал Бойнед, мрачно шагая по каменной тропе.
Но скороходов в Тинсу не было, и пока армия Ксимена двигалась к столице, разоряя городки и деревни на своём пути, Техкаси только гадал о судьбе своего сына, не имея никаких вестей из провинции Кири. Глядя в её сторону с высоты дворцовых башен, он с тревогой на сердце, ждал вестей. Гонцы, посланные к Тарегану, не вернулись, и тогда император уверился в своих дурных предчувствиях. Он видел во сне Тайо, пришедшего к нему, который звал его с собой, и после этого сна, Техкаси всё стало ясно, как будто он видел его смерть собственными глазами. Чувствуя, что у него мало времени, император решил поторопиться, и удивлённая Неомони, ещё не отошедшая ото сна, растерянно глядела на дядю, вызвавшего её к себе в такую рань.
— Наступает время оборонять империю. К сожалению, девочка, эта задача достаётся тебе.
Непонимание отразилось на лице, и тихий голос императора начал методично объяснять ей всё, что предстояло совершить. Глядя на неё, Техкаси вспомнил Тархе, и усмехнулся про себя, подумав о том, что волею судеб, именно его дочери придётся отстоять империю, или пасть вместе с нею.
А тем временем Чикоме, замотанный в пыльный дорожный плащ, подходил к воротам Канбе, и Коты день и ночь, двигались по тропам, спускаясь ниже и ниже с гор. Армия чужаков, сжигая поля, приближалась к Тинсу, опустошая всё на своём пути. Корабли Хранителей Веры прибыли в гавань Тарау, и старик Квалпо готовился к Празднику Тьмы.
Тьма и вправду нависла над всем, в это жаркое лето, и словно тишина перед бурей застыла вокруг Тинсу. Золотого Города и Центра Мира, оспаривая эти прозвища роскошной столицы, бесцеремонно выдернутой из мирной жизни, и ввергнутой в хаос кровавой войны.