Парень со стоном поднялся и встал за спиной девушки. Голова ещё кружилась. Телу, казалось, было ещё хуже.
— Решила вычислить площадь усечённого конуса? — оценил он расплывающиеся перед глазами художества. Девушка испуганно вздрогнула.
— Твой голос… Он другой.
Она хотела добавить что-то ещё, но дымка в местах символов начала клоками сползать на пол, явив распахнутое окно. Ярослав оторопело уставился на средневековые каменные постройки.
— Да что за фигня-то?!
Истеричка шустро вылезла наружу и понеслась по карнизу.
— Ну знаешь, дамочка, я как бы тоже к пыткам страстью не пылаю.
Ярослав, болезненно кряхтя и матерясь, ринулся за ней. По карнизу второго этажа они добежали до угла здания. Затем девушка спрыгнула на выступающий козырёк, опустилась на четвереньки с намерением свеситься ногами вниз.
— Подожди, — Ярослав её опередил, первым оказался на земле. Тут же подхватил висящую девушку под ягодицы и аккуратно поставил на землю. Она густо покраснела, а потом рванула со всех ног. — Да подожди ты! Чёрт! Блин!
Ярослав увязался следом. Подсознательно он для себя решил, что зеленоглазая истеричка что-то знает об этом месте. И раз убегает от пыток, значит, им точно по пути.
Они петляли между хозяйственными постройками, пересекли выложенную допотопной брусчаткой площадь и оказались возле кованых ворот.
— Эй, постой! — поравнялся Ярослав с девицей. — Куда мы бежим?
— Подальше от инквизов. Бабушка Лорен всегда говорила, что главное правило выживания — предусмотрительность. Вот я и предусмотрела путь экстренного побега. Я так надеялась, что до этого не дойдет! Но появился ты и всё разрушил. Ты мне жизнь сломал!
Девушка принялась тараторить между всхлипами про запрещённые заклятия, Объединённый Краевой Совет, проклятые тела… Она говорила, ускоряясь и пропуская целые куски слов.
— Что-то не правильно. Ты не правильный! Другой! И проклятое тело альвиссы до обмена не было беременным. Ну точно не на крайнем месяце! Живот вырос за считанные минуты.
— Жуть.
— Такого не должно было произойти. Не должно! — вслух произнесла девушка. Похоже, от бега у неё закололо в правом боку. Она остановилась перевести дух.
Ярослав всё больше убеждался, что мадам немного того. Однако всё равно попытался выудить у неё хоть какую-то информацию:
— Инквизы — это те, кто пытает?
— Да.
— За грехи при жизни? За то, что плохо себя вели? Делали ужасные вещи?
— Конечно, ужасные! — воскликнула она со злостью и снова побежала.
Ярослава одолевали сомнения. Пейзажи вокруг казались слишком неправильными для адских. Малоэтажные постройки больше походили на европейскую деревню, удивительно лиловые кроны деревьев и вовсе отдавали флёром сказочности, да и люди на улицах выглядели спокойными, занятыми своими хлопотами.
«Да у нас в российской глубинке народ в гораздо худших условиях живёт, чем в местном аду. Так всё же может это не ад? Стоит ли верить сумасшедшей?»
Парень перешел с бега на шаг, поймал любопытный взгляд дородной бабы, держащей за ноги двух трепыхающихся кур. Вокруг неё была аура обычной деревенской жизни. Казалось, если у этой женщины и есть в доме котлы, то они явно предназначались для наваристой куриной лапши…
— Стоять! — громогласно раздалось впереди, — именем закона великого Рогранта, прославленного града магов стихий и…
Ярослав осторожно выглянул из-за угла дома и, в который раз за сегодня, офигел.
Высокий худой мужчина в помпезном голубом камзоле и накрахмаленных белых перчатках пафосно вещал про какой-то Рогрант. Его тёмные волосы были собраны на затылке в аккуратный хвост. В руках он держал конец верёвки, переливающейся серебряными нитями и зелёными всполохами. Рядом, устремив обречённый взгляд в небо, прямо в грязной луже стояла на коленях та самая истеричка. Сверкающая верёвка смыкалась удавкой на её шее и с каждым словом лощеного хмыря петля затягивалась всё сильнее.
[Окрестности Рогранта, владения магов. / Сибель Блумель]
Сибель любовалась облаками. В последний раз. Пусть лучше они. Белые, воздушные, невесомые, гонимые ласковым ветром… Да, лучше они, чем холодный взгляд голубых глаз инквиза, рубленными фразами зачитывающий приговор. Сердце девушки стучало ровно, страх уже ушёл. Осталось лишь флегматичное принятие неизбежного и облака.
«Кажется, вон то похоже на коня с крыльями. Повезло ему. Он свободен…»