– Да понял я, понял, – раздраженно откликнулся Даниил. – И очень ценю твою заботу обо мне.
– Напрасно иронизируете, между прочим. Мы в одной лодке, и потому…
– Все! Заткнись! Я лучше тебя знаю, кто в какой лодке, и держу ситуацию под контролем.
– Рад это слышать, – невозмутимо проговорил мужчина в пальто.
Мимо них проскочила еще одна машина, а практически следом за ней в проулок свернул человек, прихрамывающий на правую ногу. Оба пассажира «Опеля» заметили его приближение в боковых зеркалах. Человек был не выше ста семидесяти сантиметров, его слегка покачивало из стороны в сторону, и он громко насвистывал какую-то неразборчивую мелодию. В левой руке припозднившегося гуляки была зажата пивная бутылка, которой он размахивал, как национальным флагом, удерживая за самое горлышко. И без того невеселое лицо Даниила сделалось мрачнее тучи. Он мог бы узнать этого человека из тысячной толпы. Узнал его и мужчина.
– Хотите, я разберусь? – услужливо предложил он, и его рука нырнула в карман.
– Нет, – недовольно покосился на собеседника Даниил. – Я сделаю это сам. Все в порядке… Я справлюсь.
– Как знаете. Воля ваша.
Хромоногий человечек продолжал двигаться в их сторону. Его свист становился все более и более пронзительным. Кепка-восьмиклинка с потертым от времени козырьком съехала набок. Ему оставалось преодолеть метров пятьдесят, чтобы поравняться с бордовым «Опелем». Даниил распахнул дверцу со стороны водителя и шагнул на грязный асфальт. Хромоногий резко остановился, словно наткнулся на невидимую преграду, и подозрительно прищурился. Пивная бутылка взметнулась над головой, символизируя уже не флаг, а грозное орудие самообороны.
– Э-это кто та-ам? – заикаясь и растягивая слова, протянул он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более устрашающе. – Че-его на-адо? На-апасть хоти-ите? Так я, э-это… Про-осто так не сда-амся. Хря-япну по кумполу, и а-абзац! Я шу-уток не лю-юблю! Я-ясно? Вы-ыходи по о-одному! Ну!
– Малюта, это я. Не нервничай, – нервно сглотнув, произнес Даниил.
– Да-аник! Э-это ты? Неожи-иданно! Неожи-иданно, но… при-иятно. Во-от так сюрпри-из! – Хромоногий отшвырнул бутылку в сторону и радостно раскинул руки в знак приветствия. – А я те-ебя по кумпо-олу хотел… Вот сме-еху бы было! Ты же зна-аешь, я шу-уток не лю-юблю…
– Знаю, Малюта, знаю.
Братья крепко обнялись, однако Даниил ощутил, как при этом предательски задрожали кончики пальцев, и закусил губу. Хлопнула вторая дверца «Опеля». Мужчина в пальто обогнул автомобиль и зашел Малюте Скуратову за спину. Парнишка обернулся. В его взгляде вновь появилась настороженность.
– А э-это кто с то-обой, Да-аник?
– Друг. Все в порядке, Малюта, тебе не о чем беспокоиться…
– Да-а? А за-ачем вы здесь? С дру-угом? – Острый и тонкий, как змеиное жало, язык коротко пробежался по пересохшим потрескавшимся губам. – В та-акое время? Что-о-то слу-училось? Да?
– Да. У меня к тебе серьезный разговор, братишка.
– Та-ак го-овори. То-олько по делу. Ты же зна-аешь, я шу-уток не лю-юблю…
– Знаю, Малюта, знаю. – Даниил почувствовал, как к горлу подкатил ком, но усилием воли проглотил его. – На тебя вышли легавые.
– На ме-еня? – искренне удивился Малюта.
– Да. И им известно, что ты – мой брат.
– Э-это плохо. – Парнишка нелепо дернул сразу обоими плечами и почему-то робко улыбнулся: – Пло-охо? Да?
– Очень. Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, Малюта?
– Зна-аю, Да-аник…
– Но при этом я замешан в очень серьезном бизнесе. Об этом ты тоже должен знать…
– Ко-онечно. Я зна-аю.
– И я не могу рисковать, братишка. Не имею права. Надеюсь, ты поймешь меня… И простишь…
Малюта растянул губы в глупой улыбке.
– Я по-ойму. Да-а… То-олько пока не по-онимаю, о чем ты, Да-аник… Го-овори толком. Ты же зна-аешь, я шу-уток не лю-юблю…
– Знаю.
Даниил наконец решился. Дуло пистолета с навинченным на него глушителем ткнулось Малюте в грудь, указательный палец лег на спусковой крючок. Лицо Даниила было таким бледным, словно его обсыпали мелом. Мужчина в пальто не отрывал от него глаз. Малюта медленно опустил взгляд и заметил оружие. Зрачки его удивленно округлились.
– Ты хо-очешь в меня стреля-ять, Даник? – В голосе парнишки не было страха, только растерянность. – Стреля-ять мне в се-ердце? Да? Но э-это же бо-ольно… З-ачем ты хо-очешь делать мне бо-ольно, Да-аник?
– У меня нет выбора, братишка. Я не имею права… Я должен.
Палец на спусковом крючке побелел от напряжения, но Даниил все еще медлил. Мужчина в пальто, стоящий за спиной Малюты, негромко чертыхнулся.