— Я не хотел беспокоить тебя. Я подумал, что отыскать их — дело пяти минут.
— Ага, понятно. Все решают поступки. И Броди Сайкс у нас — человек дела. — Миранда дернула легкую блузу без рукавов с вешалки. Та не поддалась. Она дернула еще раз, и вешалка вылетела из шкафа, подпрыгнула на ковре и, стукнувшись о стену, затихла. Не обратив на это ни малейшего внимания, Миранда снова обернулась к Броди, скомкав блузу в кулаке. — Сколько их уже нет?
— Я краем уха слышал, как они на цыпочках прошмыгнули мимо кушетки. Это было на рассвете. Я хотел через минутку-другую встать и посмотреть, что они задумали, но, должно быть, уснул.
— Так сколько их нет? — настойчиво переспросила она.
Он стиснул зубы, стараясь сдержать тревогу и боль, и поэтому она едва разобрала его слова:
— Час. Может быть, два.
— Может быть, два?! — У нее подкосились колени, и она прислонилась к дверце шкафа. — Ты хочешь сказать, что мои дети два часа как исчезли из дому, а мне об этом никто не сообщил?
— Мы сразу же занялись поисками, Рэнди, и не хотели волновать тебя понапрасну.
— Не-ет, ты просто хотел, как обычно, все решить в одиночку. Так вот, мистер Все-Улажу-Лично, у меня есть что вам сказать! — Она повернулась к нему спиной.
Ее ночная рубашка взлетела в воздух. Перед его глазами мелькнула обнаженная спина — и рубашка приземлилась у ножки кровати. Когда он отвел взгляд от цветастого пятна на полу, Миранда уже застегивала пуговицы блузки.
— Твоя философия «молчи и действуй» стоила нам драгоценного времени. — Одной рукой она отбросила волосы, а другой уже стягивала с вешалки легкий зеленый шарф.
Он сощурил на нее глаза.
— О чем это ты?
Она перевязала шарфом волосы, намеренно оттягивая ответ.
— Я знаю, где сейчас дети.
— Знаешь? — У него было такое чувство, будто с души свалилась тяжесть и сердце только сейчас снова начало биться.
Она кивнула и, не поднимая головы, пока натягивала носки, объяснила:
— Вчера вечером Бубба все интересовался, почему это мы с тобой не можем найти выход из тупика, почему мы не можем пойти навстречу друг другу — как та влюбленная пара из твоей истории о Ручье Поцелуев.
— Ручей! — Он шлепнул себя ладонью по лбу. — Как я сам об этом не подумал? Ты считаешь, что они доберутся туда пешком?
— Конная тропа, конечно, сильно заросла, но все же ее не трудно найти. — Она сунула ногу в красный ковбойский ботинок. — А я сама обратила на нее внимание Буббы, когда мы туда ездили.
Он вздохнул, чувствуя, как понемногу уходит давящий гнет страха и тревоги.
— Не слишком-то расслабляйся, — предупредила она, надевая второй ботинок. — Лучше вспомни как следует свою историю. Ведь теленок, который соединил влюбленных, увяз в грязи посередине ручья.
Леденящая душу действительность как пропасть разверзлась перед Броди.
— Нет, ты же не думаешь, что они без нас полезут в воду?
— Броди Сайкс… — Миранда сжала руку в кулак и подбоченилась, — этот ребенок слово в слово запомнил твой рассказ. И кроме того, он тютелька в тютельку повторяет своего отца — то есть тебя.
Броди судорожно сглотнул. Гордость и панический страх разрывали его на части.
— Вот и подумай, — сказала она. — Что бы ты сделал в его возрасте?
Броди не нужно было над этим думать. Он знал наверняка. Одним прыжком он добрался до двери и распахнул ее. Потом взмахнул шляпой, подгоняя Миранду:
— Поехали. Нельзя терять время.
— Притормози немного, ладно? — Броди был вынужден пришпорить лошадь и галопом догнал жену. — Рэнди, помедленней.
— Мы должны догнать детей, — перекрикивая ветер, отозвалась она.
— Даже за два часа они вряд ли смогли бы пешком добраться до ручья. Мы успеем перехватить их, а если будем так лететь, то можем упустить что-нибудь важное.
Она натянула поводья, и лошадь перешла на более спокойный шаг.
Броди сделал то же самое.
— Что ты имеешь в виду под «чем-нибудь важным»? — спросила она.
— Ну, если они, например, заблудились, свернули с тропы или, скажем, решили отдохнуть… — Или что-нибудь похуже. — Мы не увидим их в этой высокой траве, если не будем смотреть по сторонам.
— Пожалуй, в этом есть смысл, — согласилась она. Сжимавшие поводья пальцы побелели от напряжения. — Но мы уже потеряли столько времени!
— Я должен был раньше сказать тебе, что они убежали, — признал он. И пониже опустил на лоб шляпу, пряча глаза в тени широких полей.