И фоном для работы была дерзкая, но от того еще более восхитительная мысль:
«Я равна Ему!»
– Осваивайтесь, господин старший помощник.
– У нас от начальства секретов нет, правда, брат Бизон?
– Правда, брат Бандера: все покажем, все расскажем. И абсолютно бесплатно.
– То есть – не за деньги.
– А ежели что непонятно будет или незнакомо, допустим, – вы спрашивайте, не стесняйтесь, мы любую загогулину объяснить можем.
– Не зря ведь семьдесят три года здесь мотаем.
– Семь месяцев и восемь дней.
– Не восемь, а девять, – поправил приятеля Бизон.
– Восемь. Я в календарике дырочки прокалываю.
– Дырочку проколоть и дурак может, брат Бандера. А вот арифметика не всякому дается.
– Ты на что намекаешь, брат Бизон? – ощетинился белобрысый.
– Хватит пререкаться! – Прикрикнул Ясень, которого начала утомлять болтовня кочегаров. Или санитаров? Или кем они были на самом деле? Бизон и Бандера выполняли на Подстанции черную работу, по мелочам помогали всем сотрудникам, а заодно вносили в жизнь сотрудников приятное разнообразие в виде визитов представителей власти, взволнованных мужей и беременных девиц. Для чего раздолбаев прислали на Землю, Виктор не понимал, по всему выходило: только ради того, чтобы заполнить положенные по штатному расписанию единицы.
– Есть, господин старший помощник! – молодцевато выдал Бизон.
– Будет исполнено, господин старший помощник! – поддержал приятеля Бандера.
– Но сначала позвольте подарочек вам преподнести. – Бизон извлек из объемистого кармана спецовки аккуратно запечатанный сверток, перевязанный игривым розовым бантиком. – С почином, так сказать.
– Подарок? – Ясень разорвал обертку и недоуменно уставился на кожаную записную книжку.
– Очень удобно коллекционировать телефоны, – осклабился Бандера.
«Они видели меня с Зиной, – понял Виктор. – Издеваются? Вряд ли. Просто шутят».
– Спасибо, ребята, но я предпочитаю коммуникатор.
– Как прикажете, господин старший помощник! – хором гаркнули приятели.
Ясень поморщился.
Перед лицом начальства, то есть перед его, Ясеневой, физиономией, лохматые держались почтительно, если не сказать угодливо, однако Виктора не покидало ощущение, что с ним играют. Подчеркнутое раболепие и чрезмерная услужливость приятелей казались делаными. Ясень провел в кочегарке меньше пяти минут, а уже успел устать от лохматых так, будто они надоедали ему полдня.
«Ребята хотят, чтобы я ушел. Интересно, им Карбид приказал меня достать или по собственной инициативе?»
Виктор раскрыл папку:
– Значит, вы…
– Наше дело, как вы, наверное, знаете, господин старший помощник, маленькое, – мягко перебил начальство Бизон.
– Мы на Подстанцию тепло качаем, – вставил Бандера.
– Ну и людишек жжем, – белозубо улыбнулся Бизон. – Не без этого.
Его ясные, синие и беспробудно наглые глаза вызывали у Виктора тихое раздражение.
– Не часто, конечно, жжем, потому что в больнице новый крематорий открыли, но случается.
– Когда у них профилактика, к примеру, или клиентов много.
– Трудиться мы не любим, чего греха таить, но без работы, опять же, скучно. У нас как раз клиент на подходе греется, желаете посмотреть на процедуру?
– Желаю, – пробурчал Ясень, желая в первую очередь остановить слаженное словоблудие приятелей.
– Так и знал, что заинтересуетесь, господин старший помощник.
– И давайте без чинов, – приказал Виктор. – Нам с вами еще работать и работать, а это «господин старший помощник» меня уже задолбало.
Ясень умел интуитивно выбирать правильную линию поведения, зачастую – вопреки очевидным фактам, и крайне редко ошибался. Если уж вылетело «без чинов», значит, так надо.
– Как скажете, госпо… Извините.
Бизон отвесил напарнику подзатыльник и заржал:
– Договорились, господин старший помощник. Желаете без чинов – будет без чинов. Мы, господин старший помощник, с пониманием.
Похоже, лохматые не оценили жест доброй воли.
– Хватит придуриваться.
– Мы, господин старший помощник, робеем в присутствии. Привыкнуть надобно.
– Но ежели прикажете, станем вести себя умно.
– А получится? – недоверчиво осведомился Виктор.
– Мы постараемся.
– В таком случае, приказываю постараться.
– Есть!
– Будем стараться!
Ясень с трудом не дал вырваться изнутри грубому ругательству.
Его предупреждали, что сотрудники Подстанции – ребята со странностями, но Виктор не предполагал, что все окажется настолько плохо. Дисциплиной, судя по всему, на Подстанции и не пахло. Всем придуманным человечеством формам власти Карбид предпочитал изредка управляемую анархию, что вполне устраивало остальных. Народ явно разболтался, оборзел, и справиться с ним будет крайне сложно.
Не таким, ох, не таким, представлял Ясень место новой работы. С другой стороны, тем интереснее будет привести Подстанцию и ее обитателей в соответствие своим требованиям.
– Так что у вас?
– Клиент греется.
– Показывайте.
Кочегарка представляла собой совмещенную с крематорием котельную. Находилась она на цокольном этаже Подстанции и выглядела как обычная котельная, совмещенная с крематорием. Огромная печь – главное украшение кочегарки – могла похвастаться двумя топками. Напротив первой из них, той, что попроще, лежала внушительных размеров куча угля. Две брошенные лопаты ясно показывали, что именно здесь находится рабочее место лоботрясов. Точнее, одно из рабочих мест.
Бизон перехватил взгляд, брошенный Ясенем на шанцевый инструмент, правильно его истолковал и пояснил:
– Никакого прогресса, господин старший помощник, лопатами кидаем, как древние шумеры, прости, господи.
– Надрываемся, – поддакнул Бандера. И покашлял в кулак, продемонстрировав степень надорванности. – Одно слово – рудники.
Особенной жалости к приятелям Виктор не испытывал, однако примитивная технология вызвала у него законное недоумение.
– Почему на устаревшем оборудовании работаете?
И брезгливо дотронулся носком ботинка до ближайшей лопаты.
– Потому, господин старший помощник, что нас сюда и послали уголек кидать, – объяснил Бизон. – Иначе что бы мы делали сотню лет?
Бандера состроил унылую рожу, что резко контрастировало с веселым выражением глаз. Похоже, приятели ждали, что новый начальник задаст идиотский вопрос, и теперь широко улыбались. Где-то в глубине «искры».
– Кстати, об амнистии ничего не слышно?
– Или условно-досрочном?
– Может, походатайствуете?
– А мы отблагодарим чем-нибудь, как-нибудь, когда-нибудь.
– Брат Бандера благодарить умеет, потому мы здесь и оказались.
– Это старая история, брат Бизон, господину старшему помощнику неинтересно.
– Называй без чинов.
– Опять забылся, брат Бандера. Спасибо тебе.
– Пожалуйста, брат Бизон. Обращайся, если что.
Балаган начал раздражать.
– Будете и дальше дурака валять, на УДО не рассчитывайте, – с чувством произнес Ясень.
– Намек поняли!
– Никаких дураков!
Но глаза приятелей противоречили послушному тону. И Бизон, и более простой Бандера смотрели на Виктора так, словно знали нечто ему пока недоступное, и это знание превращало его приказы и обещания в пустой звук.
«Надавить?»
Но внутренний голос, ответственный за общение с народом, помалкивал. Получается – не время.
Вторая топка печи закрывалась блестящей металлической шторкой, над которой белой краской было выведено: «Вы умираете, мы делаем все остальное!» К шторке подходил ленточный транспортер, в начале которого стоял шикарный, красного дерева гроб с бронзовыми ручками. Наверху поговаривали, что за дополнительную плату умельцы вырезали на крышке и стенках сценки из жизни усопшего. Ясень обошел похоронный ящик, барельефов не обнаружил – видимо, покойник при жизни был прижимист, – после чего покосился на приятелей: