Этого Поттер не понимал: как такой мелочный, гадкий, ехидный темный маг мог быть настолько самоотверженным? И за что только слизеринцы его так любят? Уж точно не за эти противные сальные волосы и огромный нос.
Гарри печально вздохнул — влюбляться в Снейпа он почему-то не спешил. Надо было собраться и найти хоть одну привлекательную черту. Волосы и нос он отмел сразу по очевидным причинам. Глаза… Нет, в эти черные провалы влюбиться нереально.
Тогда… губы? Гарри внимательно присмотрелся ко рту профессора. Ну… откровенно говоря, ничего особенного. Но через секунду в памяти всплыло воспоминание, как Снейп кривит свои губы, открывая вид на желтые зубы, и Гарри передернуло. Нет, с губами у него тоже ничего не получится.
Единственной оставшейся частью тела, не закрытой одеждой, были руки. Но и они не соответствовали канонам красоты Поттера, да и вообще — как можно влюбиться в руки? Тем более такие — заляпанные пятнами зелий.
Может, предназначение ошиблось? Или настигнет его только через несколько лет, когда Снейп перестанет быть таким ублюдком?
Гарри попытался представить доброго и понимающего Снейпа и тихо захихикал: скорее он сам станет Драко Малфоем, чем Хогвартский упырь станет душкой.
Зевнув, он сложил руки на коленях и устроил на них голову, продолжая наблюдать за своим соулмейтом. В том определенно не было ничего привлекательного, но…
Закончить свою мысль Гарри не успел: его веки закрылись, и он мягко погрузился в сон.
Пробуждение же назвать хоть сколько-нибудь приятным было нельзя: просыпаться от вида разгневанного Снейпа с мантией-невидимкой в руках, поймавшего его с поличным в кабинете в неурочное время, было просто отвратительно.
— Поттер? — раздалось сверху, и Гарри внутренне приготовился к худшему. Может, Снейп в него и влюблен, но отказываться от расправы точно не станет, даже если Гарри повиснет у него на шее и поклянется в вечной любви.
Кстати говоря, ему лучше вообще держаться от профессора подальше, если он не хочет, чтобы они случайно соприкоснулись кожа к коже и Снейп почувствовал легкий откат еще не созданной связи. Хорошо еще, что тогда в больничном крыле зельевар дернул его за пижаму, а не попытался придушить собственноручно.
Взгляд Снейпа из недоумевающе-подозрительного стал колючим и злым, и Гарри поспешил подняться, придерживаясь за стенку — затекшие ноги плохо держали.
— Профессор, это не то, что вы подумали! — поспешил заверить он своего параноидального соулмейта, не особенно надеясь на успех.
— Неужели? — правая бровь профессора взлетела вверх. — И что же я, по-вашему, подумал?
«Гадость, очевидно же», — пронеслось в голове у Гарри, и он прикусил язык, чтобы ненароком не сболтнуть это вслух. Снейп стоял рядом с ним, все еще удерживая в руках, сложенных на груди, мантию-невидимку.
— Ничего, что могло бы соответствовать истине, сэр.
— Почему вы пробрались в мой кабинет в столь поздний час, прячась под мантией вашего отца, Поттер? — Снейп сверлил его взглядом, и в голове Гарри снова промелькнула мысль, что влюбиться в такие глаза может только мазохист — даже привычному гриффиндорскому герою было очень не по себе.
— Я…э-э-э… — промямлил он, смотря в пол и отчаянно желая найти отговорку. — Я хотел…
— Да, мистер Поттер?
— Уф… В общем, честно говоря… — Гарри заметался взглядом по пустому, погруженному в полумрак классу, стараясь не смотреть на Снейпа, даже в голосе которого чувствовалось наслаждение хищника, загнавшего в угол жертву и теперь играющего с ней. И тут его озарило: — Я хотел сказать спасибо!
Снейп нахмурился, когда Гарри посмотрел прямо ему в глаза и улыбнулся.
— Мне сказали, что это вы спасли меня тогда в буране, сэр. Спасибо! И извините за то, что я сказал вам в палате. Мне стоило промолчать.
Снейп скривился.
— Какая сентиментальность, Поттер. Я, скорее, поверю, что вы затеяли очередную глупость, так или иначе связанную со мной, моим классом или моим предметом, нежели в ваш благородный порыв души.
Гарри обиженно надулся.
— Можете думать, что хотите, сэр. Все, что я сказал — правда, — он с вызовом посмотрел на преподавателя и внезапно поймал себя на мысли, что Снейп просто защищается. Даже его поза: натянутая спина, напряженная линия плеч, скрещенные руки — говорила о том, что тот словно ведет какой-то бой. Гарри даже захотелось на самом деле сделать какую-нибудь глупость, типа порывисто обнять профессора или с влажными глазами пожать ему руку, просто чтобы посмотреть на реакцию. Но, во-первых, это было бы низко по отношению к Снейпу, а во-вторых, ужасно недальновидно, учитывая, что он еще не собирался раскрывать все свои карты. — Я могу идти?
— Идите, Поттер. И лучше вам больше не попадаться мне в подобной ситуации. Я не буду столь благосклонен к вам.
— Я понял, сэр, — Гарри кивнул и сделал уже шаг к двери, как вспомнил: — Верните, пожалуйста, мою мантию, профессор.
Снейп с некоторым удивлением посмотрел на легкую, струящуюся ткань, зажатую в его руке, и снова скривил свои губы. Гарри даже на секунду испугался, что тот заберет ее, дабы исключить саму возможность повторения подобной ситуации. Но профессор протянул мантию вперед и коротко бросил:
— Забирайте.
Гарри поспешил выхватить отцовское наследство из рук Снейпа, как их пальцы соприкоснулись сквозь тонкий слой невесомой материи. Гарри замер, быстро подняв взгляд и с ужасом смотря в глаза своего соулмейта, ожидая увидеть там осознание, но в них была лишь пустота, пугающая своей бесконечностью. Казалось, что у него вообще отсутствует зрачок и он смотрит на мир двумя бездонными, черными провалами. Внезапно Снейп пошевелил пальцами, словно стремясь подушечками огладить пальцы Гарри, и тот испуганно вздрогнул. На какую-то секунду стало страшно, что этот человек с такими глазами и влюбленностью может с ним сделать. Но Снейп уже убрал руку и отступил назад.
— А теперь убирайтесь, Поттер.
Гарри кивнул и поспешно покинул негостеприимный кабинет зельевара. Он остановился через пару коридоров и прислонился к стене. Сердце грохотало в груди так, словно он снова схлестнулся с Арагогом посреди Запретного леса, а не поговорил пару минут со своим преподавателем. Да он даже накануне ночью, издеваясь и подкалывая разъяренного Снейпа, так не боялся, как сейчас. И неужели он действительно всем сердцем сможет его полюбить?
Гарри потер руками лицо и медленно двинулся в сторону гриффиндорской башни. Сердце постепенно усмиряло свой бешеный ритм.
========== Глава 5 ==========
Иногда даже школьные будни самого Гарри Поттера бывали спокойными. Не то чтобы это происходило часто, но с появлением Шторма начало превращаться в приятную традицию. Жаль только было, что Гарри Поттер и есть Шторм, но, к счастью, об этом знало достаточно скромное количество людей. Так что большинство, включая Директора, считало, что Гарри, наконец, вне опасности — по большей части, за исключением квиддича и мелких перебранок со слизеринцами. Но главное, что так считал Северус Снейп.
Гарри с друзьями даже заметили, что исконно злой и недовольный профессор зельеварения стал — не добрым, чутким и спокойным, нет, конечно, это было бы попросту смешно — он стал… чуть менее раздражительным. То есть если Невилл взрывал котел, страдал один Невилл, а не все, кто не вовремя попался под горячую руку Снейпу.
А ещё Снейп теперь переписывался с Гарри, отчего последний был в состоянии постоянной боеготовности. Переписка со Снейпом особой дружелюбностью и так не отличалась, а зная подозрительный характер и острый ум своего соулмейта, Гарри был начеку каждую секунду и грозился в скором времени стать неврастеником.