— Ну и чего медлишь?
Более не думая, девушка решительно сделала шаг, осыпав камешки в водопад, второй отправил в пропасть её саму.
В романах описывают красоту и легкость первого оборота.
— Какое вранье! — успела подумать Ритка, стремительно приближаясь к воде, — Страшно, холодно и безнадежно.
Она хотела было открыть рот, чтобы заорать, но набрав приличную скорость при падении, быстренько его захлопнула, опасаясь задохнуться свежестью. Ещё бы и глаза прикрыть, но как гордая свободная птица курица, не умеющая летать, но постоянно застревающая в заборах, решила посмотреть на собственное отражение в озере, когда ухнет в него с высоты. По соседству мелькнули две тени, заходя в пике вместе с ней, с перепугу забывшей об их сопровождении.
Смерть отменяется, оборот похоже тоже. И Риткины нервы не выдержали, желчь прорвалась на свободу, теряясь в свободном падении.
— Что, ящерица очешуенная, забыла как оборачиваться? Ты и летать то, наверное, не можешь! Только и пользы от тебя — присутствие. Огненная посредственность.
В голове раздался такой рев, что к слезящимся глазам, простуженному горлу, встрепанным нервам и головной боли, добавилась еще и временная потеря слуха.
Её ноги едва соприкоснулись с водой. Стоп, не ноги, а лапы. Хвост! поднял столб брызг, хлопнув по поверхности озера, а её вмиг укрупнившуюся тушку, с двух сторон, вовремя подхватили подоспевшие драконы. Под рыжие крылышки её сопроводили обратно на скалу. Подобного позорного подъема, наверное, ей не скоро удастся позабыть. Она и впрямь была похожа на курицу, причем гриль, ну знаете, когда её на вертел насаживают с оттопыренной попой.
Боже ж ты мой! Как бесформленный куль, её бережно опустили на край обрыва, откуда совсем недавно она совершила свой первый полет.
За своими мыслями, находясь в темном коконе, в теле драконицы, Ритка всё же сумела расслышать её плачь, сопереживанием отозвавшийся в душе.
— Ты моя хорошая! — протянув руку, она погладила стенку кокона. — Не реви. Мы не закончили и еще полетаем. Главное мы теперь вместе! Чуть больше практики и ты все вспомнишь.
Представив орла, свободно парящего в небесном просторе, она послала расстроенную драконицу в новый полет. Получилось! Поначалу они болтались, катаясь в потоках, попадая в ямы и завихрения. Затем приноровились, научившись этот самый поток седлать.
Дальше больше. В ход пошли махи. Взмах крыла раз, второй, третий. Звуки осаживались в её голове, окружающий мир заиграл яркими красками, тело приобрело подвижность и пластику. И, может быть, им не хватало еще умения, навыка и грации, зато сколько в нем было отваги и экспрессии. Оборот состоялся и первый полет тоже.
КЕННЕТ.
Его сестренка парила, а затем полетела, перепугав его с побратимом до смерти. При первом обороте учатся летать неделю, не меньше. Но Маргарите законы, видимо, не писаны.
Приземлившись они переоделись и отправились обратно. По дороге девочка уснула, крепко обняв его за шею. Неся ее на руках, Кеннет физически ощутил тяжелый взгляд Виктора. Видимо он жалел, что связал их узами крови, сделав невозможным вызов.
Улыбнувшись своим мыслям, он подумал:
— Ревнует? Пусть! Иногда это даже полезно.
Дойдя до Висячего сада, он смилостивился, отдав в руки побратима легкое тельце сестренки, молча, ничего не объясняя. И смотрел, как бережно тот перенял ее и нес прижимая к себе. В гостевом доме, не прощаясь, он ушел в свою комнату, чтобы освежиться и отдохнуть к вечеру.
ВИКТОР.
Девушка на его руках спала так крепко и безмятежно, словно и не знала всех тех трудных дней, что были ею прожиты. Его мать отняла у нее беззаботную юность, первую любовь, друзей, отчий дом. Только сейчас он понял, что пришлось пережить ей, оказавшись в чужом теле, в чужом мире. Она может быть хоть тысячу раз бойцом, но прежде всего это хрупкая и ранимая женщина, так редко проглядывающая сквозь этот твердый наносной панцырь, что ей пришлось примерить на этой планете.
Расставаться с Рудой ему не хотелось, но и спать на его руках, наверное, было не слишком удобно. Уложив ее на кровать и прикрыв пледом, он еще долгое время смотрел как она спит.
Сегодня Маргарита вновь совершила невозможное, встала на крыло за один день. Для каждого дракона это большой праздник, который празднуется всей семьей. Сейчас её семья это все они — Виктор, Кеннет, Дейзи. Надо постараться и устроить ей вечеринку в поселке. И он даже знал, кто ему в этом поможет. В последний раз взглянув на любимую, Виктор вышел.
На его стук Дейзи открыла не сразу. Слегка красные глаза говорили о том, что женщина долго плакала. Вспыхнувшие было вновь при его появлении, они тут же погасли, когда он отрицательно покачал головой.
— Ты ведь с самого начала знала, что будущего у нас нет.
— Знала, но глупому сердцу не прикажешь! Оно еще бьется только для тебя.
— Это драконья магия так действует на людей. Я стал для тебя наркотиком, понимаешь?
— Понимаю. Я все понимаю. Любить бога, это еще безнадежней, чем любить дракона.
— Дейзи, я виноват перед тобой, ведь заранее знал, как людские женщины реагируют на меня. Но до знакомства с тобой я не думал об этом. Люди казались песчинками на моем пути. Я могу снять твою зависимость и ты будешь свободна от этой привязанности.
Дейзи пришла в ужас.
— Нет. Я не хочу. В моей жизни и так, не так уж и много светлых воспоминаний, не забирай еще и эти, умоляю!
— Я просто предложил, ты ответила. Я предоставил тебе выбор.
— И я его сделала. Ты хотел что-то еще?
— Да. Поможешь организовать вечеринку?
— Для Рудой?
— Ага, первый оборот.
— Ух ты, многое же я пропустила сегодня. Конечно, помогу, чем смогу.
Стерев остатки слез, молодая женщина решительно шагнула за порог.
Следуя за ней, Виктор думал, он никогда не брал в расчет эту рассу, оказывается зря. Рудая до этого тоже была человеком. Эти слабые физически, но сильные духом существа, однажды еще заявят о себе.
Подходя к поселку, он сменил направление мыслей и повернул к домику старосты. Чего он не сказал Дейзи, так это то, что вернуться домой вместе с остальными, она не сможет. Теперь эта долина станет её постоянным домом. А у старосты подрос сын. Симпатичный трудолюбивый гном пришелся бы прекрасной парой для Дейзи, которой все равно придется пройти коррекцию. Он не хотел мучить её воспоминаниями. Слабая психика женщины могла дать сбой в любую минуту, а он не станет снова рисковать Рудой или побратимом. Как бог, он мог дать выбор и мог его забрать, как дракон, он жалел об этом, как друг, желал ей обычного человеческого счастья, которого она была лишена — собственный дом, любящий муж, детки. И вот как соединить воедино всех троих, бога, дракона и друга. Он подумает еще над этим, когда они вернутся. А пока, отвлекал Дезире от грустных мыслей, заняв ее симпатичную головку и руки подготовкой к празднику. И сына старосты пошлет на помощь.
РУДАЯ.
Ритка пробиралась сквозь танцующих к столу с напитками. Наверное, она сегодня перетанцевала с каждым жителем этой долины, даже с отцом Виктора, но не с ним самим. Он избегал её весь вечер. Ноги гудели, голова кружилась от выпитого вина. Требовалось срочно выпить. Вода показалась райским напитком, освежая пересохшее горло и затуманенные алкоголем мозги.
Ритка огляделась. Дейзи и Кеннет лихо отплясывали под очередную зажигательную музыку местного разлива. А вот любимый стоял с какой-то девицей, явно положившей на него глаз. Ну, дорогуша, это мы еще посмотрим, кому достанется сегодня этот сладкий приз.
Музыка сменилась. Томные звуки медляка заполнили ночь. Решительно схватив бокал с вином, Ритка направилась к стоящей неподалеку парочке. Решительно втиснувшись между ними, она молча отдала опешевшей девице бокал, со словами:
— Постереги!
Решительно взяла Виктора под локоток и увлекла на площадку
— Белый танец! — объявила она.
— Какой? — не понял он её.
— Белый, — и пояснила, — Дамы приглашают кавалеров.
Виктор рассмеялся и закружил её в танце. Весь мир исчез. Осталось только биение его сердца, отсчитывающего музыкальный такт. Мимо проплывали чьи-то лица, сливаясь в безликую картинку.