В юности Шелков учился у совсем тогда еще молодого преподавателя Александра Ивановича Пушкина, поэтому, даже став директором училища, прислушивался к его мнению.
Александр Иванович обладал уникальным даром сочинения учебных комбинаций, – логичных, последовательных, танцевальных и в то же время чрезвычайно полезных для развития координации, «воспитывающих» тело танцовщика. Эта система, призванная сделать тело дисциплинированным, подвижным и прекрасным, превращала его в чуткий инструмент, послушный воле балетмейстера и самого исполнителя. «Звездный класс» – так называли уроки Пушкина. К нему стремились попасть не только премьеры балета Ленинграда, но и со всего мира. У него обучались Михаил Барышников, Юрий Соловьев, Сергей Викулов, Олег Виноградов. Зал, где проводились уроки мастерства, всегда был переполнен.
Шелков отправил Нуреева в класс к Пушкину со следующим комментарием: «Я посылаю Вам одного упрямого идиота – недоразвитого злого мальчишку, который ничего не понимает в балете. У него плохая элевация[22] и он не может правильно держать позиции. Посмотрите сами и, если он будет так же продолжать у Вас, не будет другого выхода, как выгнать его из школы».
Во многом это было правдой: проблемы у Нуреева были. Это в школе в Уфе он был лучшим. Самородком! Там юношей, желающих танцевать, было немного, поэтому учителя уделяли ему много внимания. А здесь он оказался среди тех, кто начал учиться раньше и танцевал лучше него. Сам Нуреев признавал, что поначалу стоял «в конце палки», иными словами в конце балетного станка. А по неписаным правилам в центре станка, то есть ближе к учителю, стояли самые перспективные ученики, а по краям – те, у кого мало шансов.
Даже внимательный Пушкин поначалу отнесся к Нурееву с осторожностью и, как казалось юноше, редко смотрел в его сторону: Нуреев считался кандидатом на вылет. Он вспоминал, что однажды другие ученики даже подвели его к зеркалу со словами:
– Посмотри на себя, Нуреев… Ты же никогда не сможешь танцевать. Ты просто не создан для этого. У тебя ничего нет, ни школы, ни техники. Как у тебя хватает нахальства заниматься с нами в 8-м классе?
Выговор не охладил стремления Нуреева танцевать. Напротив – он стал заниматься с удвоенной силой!
«Каторга в цветах» – так назвала балетное искусство острая на язык Фаина Георгиевна Раневская. Очень точное определение: балетным приходится невероятно много работать, менять свое тело, превозмогая боль и усталость. Прошел через это и Нуреев.
Он был очень умным человеком и прекрасно сознавал свои недостатки. Мог казаться лентяем и выскочкой, но на самом деле он был трудоголиком, который много и усердно работал.
Сам Рудольф считал, что у него коротковаты ноги. Сомнительное утверждение, так как в течение веков взгляды на идеальные пропорции мужского тела менялись. Древний грек, пожалуй, счел бы его ноги не то что не короткими, но даже немного длинноватыми. Но в середине XX века в моде были другие стандарты.
Да, видя его более поздние выступления и фотографии, трудно в это поверить, но в годы ученичества фигура Нуреева действительно считалась далекой от балетного совершенства. Однако именно эти якобы коротковатые ноги и стали фактором прогресса для молодого Нуреева! В то время мужскому балетному танцу была свойственна солидность, приземленность, нарочитая мужественность. Но Нуреев на эту роль не годился: он был физически плохо развит: сказывалось голодное детство. Поэтому во время репетиций он использовал грузы, как легкоатлет, чтобы лучше натренировать мышцы.
Желая, чтобы ноги казались длиннее, он упрямо поднимался на высокие полупальцы, почти как балерина на пуанты. Мало того, он почти единственный из танцовщиков-мужчин изучал приемы женского танца и практиковал растяжку, подчас устраивая соревнования с одноклассницами.
Сейчас многие танцовщики-мужчины исполняют женские партии. Пожалуй, никто уже и не удивится, увидев танцовщика в балетной пачке и на пуантах. Ведь это сцена! Настоящий артист может использовать разные приемы. Но в те годы подобное шокировало.
Шокировало и то, что Нуреев много внимания уделял балетным костюмам: придумывал фасоны с завышенной талией, играл с цветом… По мнению людей пятидесятых, это было совсем не мужским занятием.
Александр Иванович Пушкин поначалу относился к Нурееву настороженно и далеко не всегда поощрял своего ученика. В 1956 году он отказался включить его в ученический спектакль, считая, что он к этому еще не готов. Однако строптивый Рудольф продемонстрировал Пушкину блестяще исполненную мужскую вариацию из балета «Эсмеральда». Педагог признал свою неправоту, и Нуреев выступил в концерте.