Он бросил быстрый взгляд на нее и увидел в ее глазах слезы.
— Если можете, скажите, пожалуйста, что с ним?
— Оттуда он не вернулся — это все, что я знаю.
— Вы еще будете счастливой, — сказал Северцев и тут же мысленно выругал себя за банальную, бессердечную в подобных обстоятельствах фразу.
— Мне осталось заботиться о счастье других. А его — ждать всегда!
Северцев с горечью подумал, что вот даже у Елены Андреевны, в противоположность ему, есть еще какая-то пусть крохотная, пусть призрачная, но все-таки надежда… И устыдился этой своей мысли.
Светлым подземным переходом они вышли к улице Горького.
— Зайдемте, выпьем кофе, — предложил Северцев, останавливаясь у ярко освещенного входа в кафе.
Они вошли, заняли столик у окна, заказали кофе, закурили. И вдруг Георгиева заговорила о себе, о той поре, с которой минуло много лет: война сделала ее сиротой, она работала, училась, писала, вышла замуж, родила дочь, потеряла мужа.
Короткий рассказ растрогал Северцева, оказалось, что в их судьбах немало схожего, близкого. Они долго молчали, слушая тиканье старинных часов — размеренный звук быстро бегущего времени в краткой человеческой жизни.
Этой книгой завершилась трилогия о наших горняках — романы автора «В таежной стороне» и «Инженер Северцев» были ее предшественниками. Судьбы главных героев первых книг — Степанова, Рудакова, Пихтачева, Быковой, Северцева, Птицына, Шахова, Яблокова, Столбова и других — завершаются в «Рудознатцах». Входит в сложную жизнь молодое поколение — Светлана Степанова, Виктор Северцев, Валентин Рудаков, продолжающее нелегкое дело своих отцов в наше славное время.
Г. Л.
ЖИВУТ НА ЗЕМЛЕ РУДОЗНАТЦЫ…
Сегодня нет необходимости доказывать существование ставшего уже очевидным факта — обращение наших лучших писателей к никогда нестареющей теме, теме труда, становления и развития современного производства, пристальное внимание авторов к людям, чьими руками, умом и волей создаются материальные и духовные ценности. Возрастание нравственного потенциала общества развитого социализма, воздействие научно-технической революции на содержание и характер труда, на человека, обретающего не только узкопрофессиональные знания, но и общие, культурные, выковывающего в себе подлинно коммунистические, гражданские качества — все это красной нитью пронизывает страницы многих произведений прозы самых различных творческих масштабов и жанров.
Подъем производительности труда, считал В. И. Ленин, «требует, прежде всего, обеспечения материальной основы крупной индустрии: развития производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности». И одновременно другое важное условие этого процесса — «образовательный и культурный подъем массы населения». Многое зависит здесь и от организационного совершенствования.
Настоящая книга — результат более чем тридцатилетнего труда писателя Георгия Михайловича Лезгинцева. Да, это несомненно так, ибо она завершает, хотя и является вполне самостоятельной, два неоднократно переиздававшихся романа — «В таежной стороне» и «Инженер Северцев». За «Рудознатцев» Георгию Михайловичу была вручена премия Всесоюзного конкурса ВЦСПС и Союза писателей СССР на лучшее произведение художественной прозы о современном советском рабочем классе.
В романе живут и действуют многие уже известные нам по предыдущим книгам герои — Степанов, Северцев, Рудаков, Пихтачев и целый ряд других знакомых читателю персонажей. Все они так или иначе связаны с «золотым цехом» страны — далекими северными рудниками, затерянными в глухой сибирской тайте.
Мы видим вместе с тем, как дотоле понятные лишь специалистам географические названия начинают сиять яркими маяками на карте Родины, могущество коей зависит и от того, как сработают золотодобытчики, сколько выдадут они на-гора. Не всюду и не всегда сопутствует им успех, немало проблем — производительности труда, эффективности и качества работы приходится решать героям Лезгинцева. Идут они по непроторенному, а подчас и неверному пути, «выписывая» непонятные, на первый взгляд, зигзаги как в деловом отношении, так и в личной жизни. Но властвует над их помыслами одна пламенная страсть — сделать все возможное на благо Отчизны, поставить порученное им дело основательно и с размахом, как требует того наше время. И в конечном счете они побеждают. Ломают устаревшие методы управления хозяйством, сложившиеся технологические и иные каноны, а главное — преодолевают самих себя.
Проблемы руководства промышленностью, поднимаемые в романе «Рудознатцы», в некоторых своих аспектах уже устарели или перестали быть оными, жизнь внесла в них необходимые коррективы, по-иному расставила акценты. Но актуальность произведения от этого мало в чем пострадала. Происходящая в «Рудознатцах» борьба, все ее перипетии остались этапом нашей истории, — из песни, как говорится, слова не выкинешь. Да и незачем. Ибо история учит, она в нас, без нее невозможно прошлое, настоящее и будущее народа. Скажем, совсем неархаично звучит невеселое признание секретаря горкома партии Рудакова: «К сожалению, у нас еще немало людей, которые преуспевают только на почве бюрократизма… Он состоит в интимном родстве с невежеством… Трудно себе представить маститого ученого в роли бюрократа… Эрудированный человек не боится чего-то не знать. А сегодняшний бюрократ больше всего боится уронить свой престиж и обнаружить невежество… поэтому на всякий случай знает все. Особенно охотно участвует он в любых реорганизациях».
Автор, разумеется, не ставит своей целью дать читателю детальное экономическое исследование, он имеет дело с живыми людьми, которые работали, творили, ошибались, радовались и страдали. И к этому не остаешься равнодушным.
Бывший парторг Рудаков становится секретарем обкома партии, начальник Южного прииска Степанов — директором золотого рудника Кварцевый, одного из самых крупнейших. Разухабистый старатель Пихтачев с каждым днем все более уважительно начинает относиться к современным способам добычи, к технике, поступающей на рудник. Суровую школу жизни прошел инженер Северцев, ныне заместитель председателя совнархоза. Но не были поколеблены ни его инженерные, ни партийные принципы. Он уверен: перестройки нужны, работать, как прежде, нельзя. Чувство нового ни на минуту не покидает его. И если необходимо, заявляет Северцев, не боясь впасть в пресловутый бюрократизм, придется «опять реорганизовываться». Таким образом, Северцев лишен какого бы то ни было догмата в подходе к делу. Не честь мундира, а соображения высшего порядка, общие интересы, движут его помыслами и действиями. Он ратует за коренные преобразования. Северцев, однако, не ортодокс, в случае нужды умеет пойти на компромисс, так как воюет отнюдь не с ветряными мельницами. Но не в большом, не в главном. Степанов, рассказывая Сергею Ивановичу Рудакову о встрече с Северцевым, смеясь замечает: «Мужик-то он дельный, сам все понимает и переживает, а нахлобучку для галочки, как мероприятие, провернул…»
Автор не идеализирует своего героя. Северцев, познавший превратности большой, настоящей любви, умудренный жизнью, совершает подчас совсем не свойственные его натуре, почти мальчишеские поступки. Сильное чувство к потерянной для него Валерии Малининой, работающей с мужем на Крайнем Севере, толкает его на поездку… к ней. Председатель совнархоза Шахов, конечно же, не одобряет его решения, советует «оставить Малининых в покое, не бередить души». Не тут-то было! Видя, что Северцева переубедить не удается, разрешает отпуск. «Неделю добирался Михаил Васильевич до места, где находилась экспедиция. Пурга задерживала на каждом аэродроме, словно не хотела пускать туда…» К счастью, встреча не состоялась…
Северцев мыслит широко, масштабно. «Машины нужны уже не только для экономии человеческого труда, — они необходимы для самого существования экономической системы. Системы!» Вот как ставит вопрос этот человек.