— Увы, это невозможно, — вежливо и холодно, как ему показалось, ответил Проворнов.
Бастид внимательно посмотрел ему в глаза и нажал на белом аппарате кнопку.
Вошел длинный, худой Смит. Бастид представил его Проворнову. Смит молча кивнул на красный телефонный аппарат, Бастид снял трубку.
— Месье Зауэр? Надеюсь, Смит рассказал вам о цели поездки? Очень хорошо, собирайтесь, собирайтесь. Да, конечно, я остался очень доволен поездкой в Россию, думаю — вам тоже понравится. До встречи. — Положив трубку, он на мгновенье задумался, но тут же озабоченное выражение сменилось улыбкой: — Мой коллега, — он кивнул в сторону Смита, — привез рекламацию на наши буровые станки. Это просто неслыханно! Подобное наша фирма получает впервые, клянусь вам. Это досадное недоразумение. Видимо, ваш персонал недостаточно обучен. Из нашего франкфуртского отделения выедет к вам инженер-механик Зауэр, он прекрасный специалист, и все будет налажено… Да!.. — спохватился Бастид. — Я не сказал вам о второй новости! Вашу книгу по геологии, которую вы так любезно преподнесли мне, согласилось переиздать на французском языке одно наше издательство. Смиту уже передали для вручения вам аванс, он вам пригодится, пока вы в Париже. — Бастид кивнул Смиту, тот вынул из кармана конверт и передал Проворнову.
Профессор, не зная, как надо поступить в его положении, оставил конверт на столике с бутылками и рюмками.
— Простите, но я не понимаю, что вас смущает… Это гонорар, небольшая часть гонорара за ваш научный труд…
— Насколько мне известно, советским авторам гонораров за рубежом, как правило, не платят…
— Да, но бывают исключения. По просьбе нашей фирмы его сделали и для вас.
— Ну, благодарю вас. Переиздание книги в Париже для меня большая честь.
Бастид взглянул на молчаливого Смита, тот понял его взгляд и удалился.
— Лучше без него, — сказал Бастид. И добавил: — Мы ошибаемся в выборе собственных жен, тем более можем ошибаться в выборе сотрудников. Особенно если не мы их выбираем… бывает иногда, что их нам навязывают… Итак, в заключение нашей деловой встречи я хотел бы просить вас, профессор, вашим огромным научным авторитетом поддержать нашу фирму там, у вас. Не скрою от вас: в коммерческом мире идет борьба многих компаний и корпораций. Вообще в нашем грешном мире все построено на войне: море воюет с берегом, зной — с морозом, ветер — с ветром, зверь — со зверем, человек — с человеком, общество — с обществом, фирма — с фирмой…
Этот день выдался для Смита трудным. С самого утра он возил московского гостя по достопримечательным местам Парижа, хотя лично ему, Смиту, все это — Сакре-Кер и Дом инвалидов, Нотр-Дам де Пари и башня Эйфеля — давно осточертело и вызывало лишь досаду, что он зря тратит время. Впрочем, он не так уж зря терял это время — Смит внимательно приглядывался к Проворнову, пытался понять, чем живет этот профессор, найти слабые стороны его характера, узнать, на что тот может «клюнуть». Он с удивлением заметил, что профессор совершенно равнодушен к магазинам, до сих пор его единственной покупкой была старинная пластинка Шаляпина. Смит предложил профессору еще деньги за переиздание книги. Проворнов отказался, сказав, что деньги у него есть, он к тому же не потратил ни цента из аванса.
Смит внимательно слушал сетования Проворнова на то, что еще до войны он писал в советском научном журнале о внедрении геофизики в геологоразведочные работы, но его тогда не поддержали, а на Западе его идею подхватили и воплотили в аппарате, за которые русские должны теперь платить валютой. Смит было обрадовался. Ему показалось, что это верный ключ к разговору. Он принялся развивать идею о том, что только здесь, в свободном мире, гарантируется свобода творчества такому крупному ученому, как господин профессор, недаром сюда стекаются самые талантливые научные умы отовсюду. Но он скоро пришел к выводу, что этот профессор болен коммунистическим склерозом мысли, он, видите ли, критикует прежние порядки в своей стране, но только так, как заботливый отец журит своего любимого сына, чтобы он стал еще лучше.
Поняв, что таким путем он ничего не добьется, Смит решил действовать своими методами. Душеспасительные беседы с красными интеллигентами не по его части. Пусть их ведет этот болтун Бастид, а он, Смит, не намерен больше возиться. Он-то знает, как надо обламывать таких типов, как этот профессор. Тут надо действовать быстро, не дать ему время анализировать, сопоставлять и в конечном счете догадаться, куда клонят его милые хозяева из «Майнинг корпорэйшн». Его нужно запугать. Он ведь трус, боится даже стриптиз в кабаке смотреть.
Размышляя таким образом, Смит остановил машину и, извинившись перед Проворновым, направился к телефонной будке.
— Привет, старина Чарли!.. Помнится, ты говорил мне, что не сможешь составить нам компанию в бридж, потому что сегодня вечером вы устраиваете облаву на этих ребят, что балуются наркотиками? Так не скажешь ли мне, где вы сегодня орудуете?.. Нет, нет, никого я не собираюсь предупреждать. Я, дружище, давно в эти игры не играю. Тут как раз наоборот — мне нужно припугнуть одного типа… Да. Чтобы он попал в протокол, а протокол ты мне потом вернешь… Ну да, да! Спасибо, друг! А? За мной не пропадет, ты же знаешь. Ну, привет, доктор.
Смит вернулся в машину и предложил Проворнову поужинать в одном монмартрском кабачке, это не роскошный «Лидо», но кормят неплохо, и здесь веселее, чем на Елисейских полях.
Усталый Проворнов с облегчением согласился. Вскоре они подъехали к кабачку, заняли столик в небольшом, слабо освещенном зале. За ужином Смит рассказывал о скаковых лошадях, он знал родословные всех призеров, много лет играл на скачках.
Исчерпав эту тему, Смит надолго замолчал, внимательно следя за всеми входившими в зал посетителями, — он, видимо, кого-то поджидал. Прикуривая сигарету за сигаретой, Смит не гасил спички, а аккуратно пристраивал их вертикально к борту пепельницы-гондолы и смотрел, как они корчатся в пламени горящего факела.
К их столу подошел волосатый парень, он что-то сказал Смиту и передал ему и Проворнову по пачке сигарет. Профессор машинально взял и сунул ее в карман, а Смит пошел звонить куда-то по телефону.
Проворнов, ожидая его, наблюдал за танцующими.
Внезапно оркестр умолк, танцоров как ветром сдуло, за соседними столиками тоже никого не осталось. «Облава, облава!» — услышал Проворнов встревоженные возгласы и увидел перед собой двух мужчин, высокого и низкого, они оба были в черных очках.
Парень, сунувший Проворнову сигареты, словно растворился.
— Предъявите ваш документ, — приказал высокий.
— На каком основании? — запротестовал Проворнов. — Кто вы такие?
Высокий показал удостоверение. Проворнов, пожав плечами, предъявил свой паспорт. Высокий внимательно посмотрел на Проворнова и, спрятав паспорт в карман, распорядился:
— Поедемте с нами.
— Позвольте! — воскликнул Проворнов, но ему молча вывернули руки, вывели на улицу и втолкнули в подошедшую машину. Там было еще несколько задержанных.
Низкорослый обшарил карманы Проворнова, достал пачку сигарет и, повертев ее под лучами карманного фонаря, сказал высокому:
— Марихуана.
Машина подъехала к темному зданию. Проворнова повели по длинному, плохо освещенному коридору. Он кончался массивной дверью, которую высокий отворил толчком ноги.
В большой комнате за столом Проворнов увидел толстого, с низким лбом и коротко стриженными рыжеватыми волосами мужчину.
— Задержан за торговлю наркотиками, шеф, — передавая толстому мужчине паспорт Проворнова и пачку сигарет, доложил высокий.
— Я протестую, я ничего не сделал дурного! — воскликнул Проворнов.
— Составьте протокол, — приказал шеф.
— Я требую, чтобы меня соединили по телефону с посольством! — заикаясь от волнения, сказал Проворнов.
— Сейчас оформим протокол, а потом звоните куда угодно! — оборвал его шеф.
Протокол был составлен быстро. Проворнов от подписи отказался.
— Это провокация, я буду жаловаться на ваш произвол! — возмущался профессор.