«Я думала, что они живут в городе».
«Ноеминь проводит время в городе, посещает своих друзей и торгует».
«А что с домом, который принадлежал ее мужу?»
«Я слышала, как мой отец говорил, что муж Ноемини, прежде чем перевезти семью в Моав, заложил дом и всю свою землю».
«Все о них говорят».
«Особенно о Руфи».
«Ты ревнуешь!»
«Я не ревную!»
«Тогда почему же она так не нравится тебе?»
«Чужеземки всегда вызывают у наших мужчин низменный интерес».
«У иноземок нет привычки ходить в синагогу».
«Ты хочешь сказать, что она прозелитка[6]?»
«Руфь каждую субботу посещает церковь со своей свекровью, ловит каждое слово священника, читающего закон. Они стоят сзади, вместе с вдовами. Вот почему, вероятно, ты не видела их там. Ты стоишь впереди, рядом с оградой, через которую можно заглянуть и увидеть Нецера».
«Как ты можешь так говорить, Тирса, когда ты и сама не лучше, целый день глазеешь на Лагада».
«А что я могу поделать? Он такой красавец».
Молодые женщины со смехом вошли в Вифлеем.
— Вооз не женат? — воскликнула удивленная Ноеминь. Услышав эту новость, которую ей сообщила ее старая подруга Сигал, острая боль вины пронзила сердце Ноемини. — Чем же он плох, что до сих пор не нашел себе жены?
— Ничем, — Сигал высыпала зерно на жернов. — Ему, наверное, некогда было искать жену. Он всю свою жизнь потратил на то, чтобы сколотить себе состояние. Вооз не похож на других землевладельцев. Он каждый день проводит в поле. А если не в поле, то у ворот, помогает решать споры.
— Какой толк в богатстве, если нет сыновей, которые унаследовали бы его?
— Он еще не умер, Ноеминь. Он еще может найти себе жену, если намерен жениться. Поверь мне, многие отцы, не задумываясь, отдали бы своих дочерей за Вооза, если бы он только начал разговор о женитьбе. Он стал самым богатым человеком в Вифлееме.
— И самым одиноким, вероятно.
Сигал фыркнула:
— У этого человека нет времени страдать от одиночества.
— И все-таки жаль, что он не женат.
— Может быть, он ждет совершенную женщину, красивую, разумную, которая обладала бы такой же силой веры, как и его мать. Некоторые мужчины лелеют несбыточные мечты.
— Некоторые мужчины хотят жениться на тех женщинах, которые будут любить их.
— В Вифлееме все любят и уважают Вооза.
— Я имела в виду, что он, возможно, ждет ту, которая влюбится в него.
— Сомневаюсь. Большинство мужчин понимают: для того чтобы полюбить, требуется время. Если девушка уважает своего мужа, то есть все основания надеяться, что брак будет счастливым.
— Ты мудрая женщина, Сигал.
— Я всегда была разумной.
Ноеминь не переставала удивляться. Неужели она так сильно обидела Вооза, что он никогда больше не осмеливался предложить другой женщине выйти за него замуж? Эта мысль огорчила ее. Нет, конечно, ее поступок не мог быть причиной того, что он до сих пор оставался холостяком. Вооз был слишком благоразумен, чтобы отказываться от женитьбы из-за какой-то глупой девчонки.
Не спросить ли его об этом?
Сердце Ноемини замерло. Нет! Никогда! Она не могла сказать Воозу ни слова о прошлом, не смутив его и, возможно, не поставив под удар свое будущее. Она хотела смягчить ту боль, которую причинила ему много лет назад. Независимо от того, по какой причине Вооз не женился, ей было грустно думать о том, что он живет один. Мужчине не пристало жить одному. Тем более такому, как Вооз. Бог благословил его землей и состоянием, но Он явно не благословил его тем единственным, что наполнило бы его жизнь, — женой, которая родила бы ему сыновей. Человек должен иметь свою собственную семью.
— Я помню, много лет назад ходили слухи, — сказала Сигал, продолжая молоть пшеницу. — О тебе и Воозе.
Она лукаво улыбнулась Ноемини.
— Слухи не стоят песка, по которому мы ходим, — произнесла Ноеминь. Если эти слухи оживут, то только унизят доброго человека. — Елимелех дал моему отцу выкуп за меня, когда мне было четырнадцать лет.
— Все девушки завидовали тебе. Елимелех был очень красив.
— А завидовали ли они мне, когда он заложил землю и увез меня и детей из Вифлеема?
Сигал удивленно посмотрела на нее.
Ноеминь изменилась в лице от собственной грубости.
— Прости, подруга. Даже спустя столько лет я все еще помню горечь того дня.
Сигал прекратила молоть и обняла Ноеминь.
— Все эти годы я часто думала о тебе.
На глазах Ноемини выступили слезы.
— Каждый прожитый день там, на чужой земле, я стремилась домой, — она с облегчением вздохнула. — Но несмотря на все это, Господь благословил меня, послав мне Руфь.