ДЖУД: Что ты хочешь сказать?
РУФАННА: Думаешь, ты одурачил его своим полудетским личиком. И, по-твоему, мне удастся утаить от него правду? Ни за что, никогда. О, ты не знаешь Джесса.
ДЖУД: Он был моим самым близким другом.
РУФАННА: Как только небо не рухнет на тебя за такие слова.
ДЖУД: Но то, что у нас с тобой было, это ведь произошло так просто и по взаимности, Руфанна, так естественно.
РУФАННА: Только мужчина может сказать такое. Или мужчина, который еще ребенок. Ты не знаешь ничего, ровным счетом. Ты овладел мной! Ты овладел мной. (всхлипывает) Ты отнял все, что я берегла для него. Отнял… самое большое сокровище.
ДЖУД: Что-то я тебя не понимаю.
РУФАННА: И не надо.
ДЖУД: А где твоя мать?
РУФАННА: Где обычно. В разъездах. Зарабатывает на жизнь, мотаясь повсюду коммивояжером. Вечно в отлучке. А папы не стало прежде, чем я успела его узнать. У меня нет защитника, нет близкого человека, который бы мог подсказать правильный шаг.
ДЖУД: Вот видишь, Руфанна, получается, никому ничего и знать не нужно. Да и как кто-то что-то узнает. Но если ты будешь продолжать в этом духе, слух облетит всех. О нас прослышит весь город. Мы должны вести себя тихо и незаметно, и главное — помалкивать. Говорю же, он меня не подозревает.
РУФАННА: Но ты сказал, что он устроил тебе допрос с пристрастием. Что он тебя прижал к стенке.
ДЖУД: И я выдержал испытание. (Подходит к ней и хочет ее коснуться)
РУФАННА: Стой там, где стоишь. Не приближайся ко мне. Коварством ты не уступишь самому змию искусителю. О, Боже, Боже мой.
ДЖУД: Раз так, я лучше пойду. Какой холодной ты стала. Как не похожа на девушку, которую я любил.
РУФАННА: Ты никогда меня не любил. Никогда. Ты лишь похитил сокровище, которое я берегла для Джесса. Ты самый обычный воришка.
ДЖУД: Ты меня режешь без ножа.
РУФАННА: Раз уж ты сегодня так словоохотлив, скажи, что он из тебя вытянул?
ДЖУД: Мы с ним говорили о тех временах, когда он был мне учитель и почти как отец.
РУФАННА: И к чему вы об этом вспомнили!
ДЖУД: Руфанна, пожалуйста, успокойся. Я пытаюсь развеять твои страхи.
РУФАННА: Тогда убей меня, и покончим со всем этим. Знаешь, что я тебе скажу. Мы были помолвлены с самого начала, Джесс и я.
ДЖУД: Сколько еще ты мне это будешь повторять!
РУФАННА: Столько, сколько потребуется, чтобы изгладить из памяти то, что ты со мной сделал.
ДЖУД: А ты как будто сама этого не хотела? Если уж по-правде, то это ты овладела мной. Набросилась на меня со своими горячими ласками. Так что не прикидывайся тут гипсовой статуей святой, у которой лед в венах. Раз на то пошло, почему он первым тобой не овладел, если так тебя любил.
РУФАННА: Ты погубил все. Ты убил меня.
Джуд направляется к двери.
РУФАННА: Ладно, давай уж, продолжай свой рассказ. Скажи, что он тебе говорил.
ДЖУД: Тогда хватит кричать и перебивать. Я пытаюсь тебя обнадежить. (Тихо, мечтательно, словно наедине с собой) Он был сердечным и добрым.
РУФАННА: Ну да, ждал, что ты потеряешь бдительность и расскажешь ему все как на духу. Я его знаю. И вот что я тебе скажу. От него не утаишь того, о чем думаешь. Он каким-то особым чутьем проникает в твои мысли, в самую твою сущность. Он ни за что не отступится, пока не узнает всей правды.
ДЖУД: (по-прежнему мечтательно) Я чувствовал, что от него как от отца исходит тепло и ласка. Он меня даже поцеловал. Знаешь, он весь был поранен и в крови.
РУФАННА: (пренебрежительно) Это я уже от тебя слышала. Слышала.
ДЖУД: Я уговорил его снять рубашку, потому что она была вся окровавлена.
РУФАННА: Я тоже была вся окровавлена после того, как ты со мной это сделал!
ДЖУД: (по-прежнему витая где-то далеко) Мне стало с ним так легко. Я знал, что я люблю его как отца, которого у меня убили. Он надел ту же рубашку, которую носил папа. А потом, (Джуд говорит так, словно произносит молитву в церкви, в полном одиночестве) он попросил, чтобы я снял с себя одежду. «Я хочу кое-что проверить», — сказал он. Я не знал, зачем он этого хочет…
РУФАННА: Прекрати, хватит… (всхлипывает) Нет, продолжай. Не щади меня. Зачем щадить, если ты меня уже погубил. Продолжай. Говори! Расскажи мне все!